Мизрахи», построенный еще в 1887 году. На нем, как и раньше, производится три четверти всего израильского вина. Приготовленного из местного винограда, выросшего на холмах Иерусалима, Галилеи и Голанских высот.
Лада купила экскурсию в винные погреба, на которой кормили ужином под живой оркестр, а потом танцевали на столах. И любовалась Сарой Бернар, едущей на повозке с бочками вина. Это была самая первая реклама завода.
И лилась музыка с характерным восточным сольфеджио. Ладе казалось, что она повсюду слышит думбек. Не сегодняшний, инкрустированный перламутром, а еще тот – обтянутый рыбьей шкурой. В магазинах продавались странные фрукты – сабрес (колючая груша), долорит (тыква) и клементин (цитрусовый гибрид). И были две библиотеки с русскими книгами. И ощущалось какое-то постоянное присутствие благодатной тишины. А еще она переживала, что не попала в сад специй, который считался садом слепых. Там росли белые, как марля, ирисы и шалфей с налетом на листьях, словно молочница на нёбе грудного ребенка. А еще гигантские алоэ, полные пенистого скрипучего сока. Там можно было по запаху увидеть розмарин, тмин и корицу. И ориентироваться только по ароматам, отключив зрение и слух.
В этом городе, поздней весной, Лада поняла, как ей жить дальше.
На храмовой площади, где раньше был марокканский квартал, солнце с неба лилось, как вермут. Щедрыми вертикальными линиями. На руках оставалась его теплая маслянистость, похожая по плотности на воду Мертвого моря. Пахло утром, молитвой и иссопом, торчащим из Стены Плача. Этот высохший майоран рос пучками и издали был похож на кусты ноябрьской смородины.
Небо без единого пятнышка было не достать. Сновали белые, ничем не разукрашенные голуби. Ни серым тальком, ни хной. И хотелось без устали читать «Отче наш».
Она стояла в правой женской части стены. Не скрепленные между собой камни, без пропитки цементом или бетоном, были разного размера. Сложены абсолютно всухую. У них были открыты крупные поры. Словно открытые настежь уши Творца. Она слышала, как молится на иврите соседка, протягивая слова, и улавливала, как раскачивается хасид на своей половине. Его брюки были решительно заправлены в носки.
Женщины стояли тесно, задевая друг друга плечами. У некоторых из предплечий торчали острые кости. У многих волосы давно были сбриты, и головы стыдливо спрятаны под полотенце. Ладе на минуту показалось, что они завидуют ее шелковым прядям.
– Не завидуйте.
– Что ты? Нам нельзя. Мы выполняем 613 правил Пятикнижия.
– У меня большая боль…
– У меня тоже.
– От меня уходит муж.
– А мой приходит на 5 минут по вечерам…
– Не знаю, что хуже.
– Один Всевышний знает…
– Он со мной не спит.
– 12 дней каждого месяца?
– Вообще…
– Он моряк?
– Нет…
– Вы живете по предписанию Рабби Элиэзера?
– Это
