Это какое-то физическое поле, высасывающее энергию атомных и молекулярных связей.
– Черт с ним, наши пистолеты не менее надежны. У меня идея. – Сухов понизил голос. – Если ты прав и «дипломаты» – всего лишь контейнеры для ношения оружия, то парни СС должны знать выход в наш хрон. Что, если захватить сейчас вселённого, когда они придут за нами, и выведать у него, где выход?
Такэда засмеялся, тихо и мелко. Никита всего второй раз в жизни видел, как смеется инженер.
– Чего ржешь? – рассердился он. – Это единственный шанс.
Такэда еще некоторое время смотрел на него улыбаясь, и во взгляде его читались одобрение и надежда.
– А ты воин, однако. – Помолчал. – Донесение о нашем положении я отправил. Но не уверен, что получу ответ.
– Так какого рожна издеваешься? Должен быть выход и из этого положения.
– Единственный выход там, где для человеческого ума нет выхода. – Инженер снова улыбнулся, заметив растерянность друга. – Это не я сказал, известный философ [31]. Но он как в воду глядел. Садись, отдохни, индикатор покажет, когда начнется кутерьма.
Никита пожал плечами, походил из угла в угол камеры и залез на вторую койку. Его порыв к борьбе почти угас, навалились усталость, отчаяние и чувство безнадежности. Такэда подал голос спустя четверть часа, словно разговаривая сам с собой:
– Добро и Зло… древняя формула бытия человеческого… Добро обычно спит, а Зло действует, действует, действует, пока не переходит какой-то предел, способный разбудить социум, и тогда появляются люди, борющиеся со Злом активно… люди боя. Они никогда не приближаются в достаточной мере к стороне, на которой сражаются, они всегда посередине и оттого вдвойне несчастны. Ибо зачастую презираемы теми, за кого воюют, и ненавидимы теми, против кого воюют. Никита промолчал. Через минуту Такэда заговорил снова:
– Вот бы выяснить, кто или что и когда положили на Земле начало Злу и Предательству? Или такими нас создала природа?
– Не всех, – не удержался от реплики Сухов.
– Не всех, – согласился Такэда. – Но слишком многих. Добро и Зло… и мы посередине… не боишься?
– Быть презираемым? Не боюсь. Кто нужно, тот оценит. – Никита подумал о Ксении. Он не верил, что может умереть уже через час-два. – Помнишь притчу Конфуция? Некто спросил: «Правильно ли говорят, что за зло нужно платить добром?» Учитель сказал: «А чем же тогда платить за добро? За зло надо платить по справедливости».
– Конфуций был прав, а может быть, знал, что справедливость – один из двух высших законов Веера.
– А каков второй закон?
– Толерантность.
– А-а… терпимость, что ли?
– Да, если понимать его упрощенно. Но ты растешь, мастер, ты хороший ученик. Жаль только, что учиться нам уже некогда.
– Ничего, учиться можно вечно и в любых условиях.
– Вечно… Ничто не вечно в нашем мире, кроме, может быть, дружбы.
– Разве этого мало? – Никита переборол отчаяние и чувствовал себя лучше. Пришло ощущение чьей-то огр
А. Шестов.
