и в наши дни, совершенно надуманной. Среди студентов даже ходила шутка: «Солженицын, Сахаров, Раков, Романов, Макаревич». Сам по себе ряд перечислений не оставлял сомнений в идеологических корнях репрессий.
Впрочем, тогда еще все было не все так плохо, у кого-то в ректорате хватило мозгов и ребят в институте довольно быстро восстановили.
Но семейные проблемы, а главное – та самая терция, которой не хватало Лешиному вокалу для комфорта, сыграли свою роль, и однажды Романов просто взял… и не пришел на очередную репетицию.
(Это с ним нередко случалось и впоследствии, конкретно в составе «СВ», но подробно поговорим мы с вами об этом в главах 19, 20 и 25.)
Макар тогда пытался его уговорить, приехал к Лёше домой и долго бродил с ним по кварталам Коньково, наполняя и без того плотный ночной воздух московского Юго-Запада страстными увещеваниями…
И вот тогда в их разговоре случился довольно типичный для нашего поколения и круга момент, когда в качестве упрочняющих позицию аргументов мы используем совершенно не свойственные нам, сугубо приземленные, вульгарно материалистичные, пожалуй, даже циничные доводы.
Лёше было неловко слушать товарища, упорно отстаивающего их еще недавно общие позиции с точки зрения идеалов юности, задач всеобщего добра, и он грубо осаживал Макара, объясняя, почему с этой ерундой нужно завязывать.
Интересно, да? В определенные моменты наше сознание просто вычленяет огромный пласт позиций между «наивным идеалистом» и «самоуверенным циником», заставляя только между ними двумя делать безвариантный выбор.
Сколько раз лично я был свидетелем того, как глубоко творческий, ранимый и не избавившийся от комплексов человек через губу цедит нечто вроде: «Да брось ты, старичок, фигней маяться! Творчество какое-то придумал… Бабки нужно делать!»
Или как еще недавно страдавший от неразделенной любви юноша с гадкой ухмылкой вещает: «Я не понял, ты мужик или кто? Ну, вот и перестань танцевать перед этой сукой! Какая, на фиг, любовь? Они нас только используют, так вот и ты будь жестче, делай то же самое!»
Или вот, пару дней назад, человек, потративший полжизни на восстановление правды российской истории, устало мне произнес: «Ничего тут уже не сделаешь. Перестань ты воевать с ветряными мельницами, плотно закрой свой рот и плыви по течению. На этой земле нет таких понятий, как «совесть» и «справедливость».
И самое главное, что выпрыгивают из нас эти слова только лишь по одной причине: из страха выглядеть несостоятельно перед собеседником, которого сами не без оснований подозреваем в желании и способности произнести нечто похожее! То есть, как на американской дуэли – нужно просто выстрелить первым, и тогда противник даже не успеет достать кольт, и ты будешь выглядеть уверенным циником, а не наивным идеалистом, как если бы он его все-таки, достал!
А потом всю жизнь убеждаем себя, что он это сделать обязательно собирался…
Но неправильно все это. По прошествии
