вы смотрите в лицо давно угаснувшего народа. Мы перешли свой зенит и сами движемся к закату, к старческой слабости. От Крита осталась одна оболочка, словно от пустого ореха: она гремит, когда катится по ступеням лестницы – и ничего больше. Боги сыграют с нами ту же шутку, что некогда с ними; и когда придет наша смерть – мы не узнаем ее в лицо.
Зеленый (мягко). Вы отдаете себе отчет в том, что это государственная измена?
Синий. Бросьте. Вы, старый карьерист, ни за что не сдадите меня Минотавру. Не зря же пристроили к нам младшего сына письмоводителем.
Зеленый. Ну, это легко объяснить юношеским идеализмом подростка.
Синий. Ну-ну. Скажете это Наследнику. Когда он захочет вас прищучить, он не станет доискиваться причин. Не мне вам напоминать, что казна зачастую пополняется конфискацией имущества…
Зеленый. Но вы же знаете: я никогда не соглашусь на физическое устранение Минотавра. Зеленые – партия Наследника, партия вождя.
Синий. (глядя на него пристально). Даже такого, как этот?
Зеленый. Даже. Дом Секиры немыслим без Миноса, без Наследника – Минотавра. Царская власть – власть жреческая…
Синий (так же вкрадчиво). Жрец в силах общаться с богом, только когда бог общается со жрецом. А мы давно посылаем рабов вместо себя на жертву…
Зеленый. Не говорите мне об этом. Слышите? И даже не заикайтесь!
Синий. Помяните мое слово: свет и смерть придут с континента!
Уходит.
Зеленый. Нет, никогда. Если бы можно было устранить его… бескровно… сменить, ограничить во власти… Эх, Андрогей… Главк… несчастная осиротевшая страна!
Уходит.
Красный (до этого проведший все время как бы в задумчивости, вдруг приходит в себя). Высокий… красивый… сильный…
Уходит.
Сцена 3
Тезей один, с мячиком в руке.
Тезей. Я катился, как этот мяч, как яблоко Гесперид… Что привело меня сюда, в самое сердце моря? Меня – от дедовских Трезен, от Элевсина и его мистерий, от Афинского акрополя, меня – потайного сына, внезапного наследника – к своей судьбе? И откуда я знаю, что она здесь, моя судьба? За тридевять земель от дома, среди смеющихся и поющих людей, в странном городе, в роскошном дворце, в рабском загоне для скота – между жертвоприношением и убийством? Клубок Мойры – что разноцветный мячик в детской руке: катится, заденет, повалит с ног…
Подбрасывает мячик на ладони, кладет его на выступ колонны, обходит помещение упругим шагом дикого зверя, осматриваясь. Становится посреди комнаты.
Тезей. Здесь все чужое, все не по-нашему, все наизнанку. Залы так широки, а я ощущаю давление стен. Где-то журчит вода, но поблизости нет ключа. Свет падает в толщу перекрытий через особые колодцы. Краски
