переходят в свару людей, каждый из которых хочет взять первенство. Наконец, они вваливаются как есть, втроем, затаптывая чертежи и расчеты.
1-й слуга. Дедал, царица послала за тобой!
2-й слуга. Дедал, Владычица Лабиринта велит прийти!
3-й слуга. Дедал, царевна потеряла мячик.
Дедал (хватаясь за голову). Проклятые бабы!
Входит 4-й слуга.
4-й слуга. Мастер, Наследник требует к себе.
Дедал. Всем в одночасье… Зачем я ему понадобился? Хорошо, идем к Минотавру.
Все уходят. На полу остаются прут и круги.
Сцена 5
Рыночная площадь в Гераклейоне. Поначалу из мрака доносятся голоса, потихоньку мрак редеет – и тогда видны лица.
1-й голос. Вода! Кому воды?
2-й голос. Рабы! Кому рабов?
3-й голос. Неужели благородные господа не желают свежего хлеба?
4-й голос. Рыба, рыба, живая рыба!
3-й голос. С прошлой недели, а все живая? Поскорей засоли ее, тетка Миррина, тогда она дольше продержится!
4-й голос. Ах ты, охальник! Да твой хлеб свеж, как эти камни – берегите зубы, благородные господа!
2-й голос. Рабы, свеженькие рабы!
3-й голос. Мясо, парное мясо!
5-й голос. Камарес, вазы стиля камарес! Настоящий камарес, подлинная древняя работа – только у нас!
3-й голос. Ну да, настоящий камарес! Купил трех горшечников с континента – у них глина в волосах – и лепит подделки в каменоломнях неподалеку от старого Феста…
4-й голос. Сливы, кому слив? Плотные, сладкие, берите сливы!
Через площадь медленно проходит Глашатай, и его голос взлетает над общим шумом.
Глашатай. Доброй торговли, люди! Солнцеподобный Минос желает вам доброй торговли!
Проносят паланкины знатных дам, носилки сближаются, их обитательницы высовывают друг к дружке головы.
1-я дама. Нет-нет, не бери его, душечка моя, он слаб на мужскую жилу. Твой прежний трудился куда основательней, а нынче они все лентяи!
2-я дама. Твоя правда, милочка, может, хоть на бычьей пляске я подберу себе кого из плясунов. Мальчики, говорят, возвращают молодость…
1-я дама. Проверим-проверим, сердечко мое. Мне пора. Целуй от меня мужа.
2-я дама. Непременно. И ты целуй от меня своего сыночка.
Носилки расходятся. Носильщики корчат рожи.
Нищий (блажит). И будет день, когда Посейдон Чернорогий пошатнет саму землю, будет день… и мы услышим рев его, и спина его выгнется, и лопнет над нею твердь… Так было, и будет снова. И рухнет тогда Дом Секиры, как дважды лежал в руинах…
Терсит (с отвращением). Ну вот, началось! Тетка Миррина, кинь этому ворону
