думающие только о военной добыче и гаремах. Чтобы держать в узде эту буйную вольницу, западные дипломаты еще усерднее ограничивали самостоятельность Китая, и постепенно подмяли под себя финансы, промышленность и таможню. Не отдавать же все это вчерашним разбойникам, бегавшим по лесам с мечами и револьверами?
Все боялись большой войны, всем было что терять, и Китай беспокойно бурлил, пытаясь найти выход из положения. Вдобавок ко всему его население стремительно росло, и из деревень нескончаемым потоком ехали необразованные, ничего не умеющие делать молодые люди. Города перемалывали их, как зерно: смертность, преступность и наркомания среди кули[5] были чудовищными, и эти проблемы только накапливались со временем.
Русские приехали в Шанхай в самый неудачный момент, когда цена на труд снизилась, а отношения с иностранцами обострились до предела. Единственное, что удерживало китайцев от восстания – это вера в то, что “белых дьяволов” невозможно победить силой: ведь они не знают поражений.
Русские беженцы подорвали эту уверенность. До их появления никто не думал, что представители белой расы могут просить подаяние, умирать на улицах или становиться любовницами китайских бандитов. Сама идея превосходства белых людей затрещала по швам. Европейцы и американцы старательно не замечали русских – мол, это какая-то ошибка природы, а китайцы с удовольствием травили беженцев: если ты унижен и оскорблен, что может быть приятнее, чем пнуть того, кто еще слабее, чем ты?
Нина была права, бросив Клима. Что он мог ей предложить? Работу такси-гёрл? Половину нар в комнате, за которую платила пятнадцатилетняя девчонка? Нищей паре было куда сложнее выжить, чем каждому по отдельности.
Светало. Над крышами поднимались дымы, где-то вдали кричали петухи, а по улицам спешили первые разносчики с бидонами и корзинами на коромыслах.
Ада брела, опираясь на руку Клима: новые туфли в кровь стерли ей ноги.
– Спасибо, что вы подождали меня, – лепетала она пьяным голосом. – Я раньше думала: “А зачем мне вообще жить? Что меня ждет в будущем?” Но с вами мне совсем не страшно… Мы как-нибудь справимся, правда?
Клим вздохнул: а ему самому зачем жить? Чтобы доказать Нине, что он не конченый человек?
Ему хотелось иметь семью и заниматься любимым делом. Понятно, что с такими планами не станешь миллионером или полководцем – ну и что? Разве все должны мечтать об одном и том же?
По дороге к счастью совсем необязательно ломать свое “я”. Из пункта “А” в пункт “Б” ведет множество дорог, и главное – найти свой собственный путь и не бросить начатое на середине. Тогда непременно доберешься до цели – во всяком случае так говорится в душеспасительных притчах и сказках, где Добро всегда побеждает Зло.
Вернувшись в комнату в Доме Надежды, Ада упала на постель Клима и тут же уснула. Он вспомнил, как танцевал с ней и представлял на ее месте другую женщину.
Кули – чернорабочие в странах Юго-Восточной Азии.
