стоянку, бросила монетку в автомат и забежала в дом номер тринадцать на улице Черринг-Террасс, на котором висела надпись «Оздоровительный центр Шошаны» большими блестящими буквами. Притормозив, чтобы проследить за ней, Микс застопорил движение. Хор сигналов других водителей заставил его сдвинуться с места.
Он на десять минут опоздал к клиентке на Эдисон-роуд. Всю дорогу к лестнице, ведущей в подвал, она читала ему лекцию о пунктуальности, словно была его работодательницей, а не клиенткой. Микс чуть не сказал ей, что, по его мнению, тренажер вышел из строя, потому что им не пользовались, и в это легко поверить, судя по ее габаритам. Но промолчал. Она была клиенткой «Фитерамы», так что, если бы он нагрубил ей, она могла уйти из клуба.
Теперь, когда он нашел тренажерный зал, куда ходила Нерисса, все остальное не имело значения. Правда, номер дома настораживает. Микс был жутко суеверным, особенно опасался проходить под лестницей и цифры «тринадцать». Всегда старался этого избежать. Неизвестно, откуда взялась эта фобия, хотя, если подумать, Джейви, за которого мать вышла замуж тринадцатого числа, отмечал день рождения тринадцатого апреля. В тот день, когда он избил Микса до полусмерти, наверное, тоже было тринадцатое число, но Микс был слишком мал, поэтому не запомнил, а может, и не знал.
В клубе «Какаду» в Сохо пахло табачным дымом и тайским карри, было жарко и не слишком чисто. Мягко говоря – как прокомментировала девушка, которую вместе с Миксом затащили сюда Эд и его подруга, с которой они вместе жили. Эд тоже работал инженером в «Фитераме», они с Миксом дружили. Другая девушка поводила пальцем по ножке стула и под столом, а потом показала его всем.
– Ты прямо как моя бабушка, – сказала Стеф.
– Место, куда люди приходят поесть, должно быть чистым.
– Поесть! Ну-ну. Мы уже почти час назад заказали эти креветки!
Другая девушка, Лара, у которой был насморк – во всяком случае, она все время сморкалась, – снова стала собирать пыль под столом. Стеф закурила. Микс, который не одобрял курение, подсчитал, что это уже восьмая с тех пор, как они сюда пришли. Музыка – хип-хоп – была слишком громкой, и, чтобы слышать себя и других, приходилось кричать. Микс не знал, как Стеф дышит своими прокуренными легкими, только представлял, что в них сплошь чернота. Наконец появилась официантка с креветками для девушек и мясной запеканкой для мужчин. Лара вопросительно коснулась пальцем колена Микса, но тот дернулся, будто ужаленный.
Они обменялись обиженными взглядами. Шум, ужасная девица, запеканка с запахом карри – все это не нравилось Миксу, и он захотел домой. Он еще молод, но для такого уже слишком стар. Тут Лара сказала, что одежда официантки оскорбляет весь женский род.
– Почему? Она симпатичная. Мне понравилась ее юбка.
– Не сомневаюсь, Эд. Именно об этом я и говорю. Больше похоже на пояс, чем на юбку, если хочешь знать мое мнение.
– Нет, не хочу, – заявил Эд, перекрикивая музыку. –
