Крымов был неплохим лётчиком, храбрым и физически очень сильным. В молодости, ещё до службы в армии, он работал молотобойцем. И потому даже в свои 46 лет мог запросто завязать узлом кочергу.
Охотники прилетели на прифронтовой аэродром Ляоян в первых числах февраля 1951 года на штабном военно-транспортном «Ли-2». Вместе с лётчиками прибыла большая команда обеспечения – техники, оружейники, офицеры разведки, переводчики и даже повара. Визит столь внушительной делегации не слишком обрадовал хозяев авиабазы. Отсюда они на своих «МиГах» регулярно вылетали на патрулирование корейско-китайской границы и дальше, если того требовала стремительно меняющаяся боевая обстановка. Крымов же сразу потребовал от командира 139-го гвардейского истребительного авиационного полка, чтобы тот обеспечил ему и его людям особые условия проживания и работы.
Члены привилегированной команды заняли резиденцию бывшего японского губернатора, выселив оттуда полковых офицеров. Но главное, что отныне боевая часть, занимающаяся в Корее прикрытием стратегически важных объектов, должна была по первому же зову столичных «охотничков» бросать все дела и чуть ли не всем составом подниматься в воздух им на выручку.
Другие требования незваных гостей лишь усилили взаимную неприязнь. Так, в часть только что поступили из Союза 13 долгожданных новеньких «МиГ-15 бис». Крымов сразу потребовал от комполка, чтобы эти машины улучшенной модификации были на всё время специальной командировки отданы его людям. При этом Крымов разговаривал с командиром местной части оскорбительно высокомерным тоном, давая ему понять, что все тут до сих пор занимались ерундой, а вот у него, у Крымова, задание государственной важности…
К чести командира авиаполка подполковника Зорина он, переступив через собственное уязвлённое самолюбие, пытался помочь коллегам избежать роковых ошибок. Ведь не надо было быть провидцем, чтобы понять, чем закончится дело. Группа формировалась в большой спешке и ни дня не тренировалась на слётанность. Многие её члены с 1945 года не бывали в бою, тем не менее по выработанной на заключительном этапе Великой Отечественной войны привычке продолжали искренне считать себя хозяевами неба. Начиная примерно с середины 1944 года, советские лётчики имели дело с уже обескровленными Люфтваффе. В небе над Восточной Пруссией и над горящим Берлином на каждого уцелевшего немецкого пилота-«эксперта» приходилась дюжина перепуганных мальчишек из последнего призыва Геринга, которым крайне редко удавалось пережить первый боевой вылет. Здесь же в Корее нашим асам приходилось сражаться с хорошо подготовленным противником, владеющим передовыми тактическими приёмами и самой современной боевой техникой.
Но, судя по разговорам и поведению вновь прибывших, многие из них искренне надеялись за неделю справиться с поставленной задачей и отправиться домой – получать награды и новые звания. Видя это, Зорин обратился к генералу с предложением:
