описал, как убивали старца.
Но главная ошибка Старикова, конечно, в другом. Изображая революцию 1917 года, как некую «спецоперацию» Запада против России, он тем самым пренебрежительно относится к русскому народу. Как легко, оказывается, им можно было манипулировать, в одночасье заставить отказаться от царя-батюшки и начать резать офицеров, убивать помещиков, и молниеносно разрушить гигантскую империю!
Да, конечно, англичане и другие страны Запада бешено интриговали против России, не покладая рук работали и их спецслужбы. Но Великая русская революция, потому и называется Великой, поскольку она в то время просто не могла не произойти. Независимо от того, хотел этого коварный Альбион или нет. Царский режим сгнил изнутри, элита разложилась, государственная бюрократия погрязла в коррупции, даже великие князья, родственники царя были против императора, армия обескровлена и деморализована, верная царю гвардия пала на полях сражений, столица полна дезертиров, пьяной матросни, не желавшей воевать, крестьяне, которых не так давно освободили от рабства, жаждали поквитаться с помещиками, у них руки чесались, чтобы «пустить петуха» в их «вишневых садах», – тут для разрушения империи никакая западная разведка уже не была нужна!
Упрекают власти, они, мол, бездействовали. Вовсе нет! Велся розыск агитаторов, арестовывали некоторых вожаков мятежа, блокировались улицы, ведущие к центру города, к правительственным зданиям. Но все дело в том, что царская России, вопреки тому, что потом стали говорить победившие большевики, вовсе не была «тоталитарным» государством. В империи действовал один из гуманнейших полицейских режимов того времени, настолько мягкий, что в 1913 году заключенных в России было в три с половиной раза меньше, чем в Соединенных Штатах Америки… в 1996-м.
По самым оптимистическим подсчетам, которые делали сами мятежники, демонстрации, насчитывали до ста тысяч человек. При этом неизвестно, сколько из этого числа сознательно участвовали в бунте, а сколько просто случайно попали в водоворот толпы. В отношении к общему населению Петрограда, которое в годы войны превысило два миллиона человек, даже эти «сто тысяч» – т. е. тех, кто «делал революцию», представляли ничтожный процент населения.
В свержении царя решающую роль сыграли два фактора: запасные батальоны новобранцев, которые от безделья в большом городе разложились и не хотели идти на фронт. И интриги руководителей Государственной думы, которые уже давно планировали переворот, и сами рвались к власти. Самозванно возник «Временный комитет Государственной Думы», который потом превратился во Временное правительство. От имени этого комитета, предположительно во имя спасения России и трона, запустили в страну и на фронт известие о том, что в столице-де «революция».
Вот они – эти подлинные, а не притянутые за уши популярным писателем, из благих, быть может, побуждений, причины революции в России. Кстати, их уже давно ясно и подробно
