прав поддерживало все либеральное руководство[120].
Несмотря на успех, тактика радикалов оставалась прежней: постоянно поддерживать интерес общественности и приверженность либералов биллю о правах. Радикалы намеревались на последующих выборах выставить вопрос о реформе одним из ключевых пунктов предвыборной программы. Однако куда большее внимание парламента и общественности привлекали положение в экономике, вопросы внешней и имперской политики. Огромное влияние на внутреннюю политику оказала экономическая депрессия конца 70-х годов. Именно она в значительной степени заставила консерваторов поставить под сомнение все сделанное для трудящихся после 1867 г. По крайней мере частично трудности промышленности и сельского хозяйства пытались объяснить как следствие социального законодательства, нарушившего традиционное положение и условия найма рабочей силы, а также подрывавшего среди рабочих традиции старания и самопомощи. Консерваторы начали проявлять по отношению к рабочим все возрастающую нервозность и враждебность. Их внимание посвящалось не удовлетворению его новых требований, но ограничению его активности. В этом плане был симптоматичным отказ правительства пойти (за исключением Лондона) на требования либералов удлинить часы голосования в городах, поскольку при существующей системе многие рабочие просто не успевали прийти на избирательные участки. Аналогичным образом вплоть до 1880 г. тори противились биллю радикала Манделлы о ликвидации имущественного ценза при выборах в городские советы и другие местные органы[121].
Резко негативно консерваторы выступили против очередного предложения Тревельяна в 1878 г. расширить электорат за счет сельского населения. Консервативные ораторы, признавая убедительность аргументации Тревельяна, упорно твердили, что предлагаемые изменения явно «несвоевременны»[122]. Правда, некоторые тори чувствовали, что расширение избирательного права в графствах неизбежно. Один или двое поддержали Тревельяна. Представитель Сэлфорда Чарли даже заявил, что рабочие избиратели «более способны подняться до изучения и поддержки великих принципов, чем класс, стоящий непосредственно над ними»[123].
Подавляющее же большинство занимало противоположные позиции. Невозможно было предсказать как будут голосовать сельскохозяйственные рабочие, поэтому имелись серьезные опасения, что под руководством своих лидеров они используют право голоса для борьбы за более высокую зарплату или даже аграрное переустройство. Кроме того, произойдет существенная демократизация органов местного самоуправления, а следствием этого стал бы рост налогов на школы и в пользу бедных[124]. Наконец, тори не забывали и о том, что многие промышленные рабочие, находившиеся под влиянием тред-юнионов, проживали в пределах графств.
Представитель Глостершира Планкетт выразил общее мнение, когда предупреждал, что «в этом вопросе сельскохозяйственный
См. подробнее: The laborers and the vote // Nineteenth Century. 1878. Jan. P. 48–70.
HPD. 3-d series. Vol. 219. C. 250; Vol. 225. C. 1061–1069.
Idid. Vol 238. С. 201.
