среди темных лесов, провинциальных леших и босоногих колдуний, которые, возможно, втайне милы Вашему сердцу. И, быть может, Вы решили, что Вас здесь все забыли и сами имеете право на беспамятство. Уверяю Вас – это не так! Вас здесь помнят и предаются этой памяти достаточно часто. Я даже могу сказать, что Белая Церковь, откуда я родом, как Вы знаете – казалась бы мне более пустой без этих, как бы, случайных, разговоров о Вас. С кем мы говорим? Ну, разумеется, с Александром, Вашим другом, который весь полон историй и впечатлений, так или иначе связанных с Вами, я даже ревную несколько – как много он знает – того, что неведомо мне. Вам известно – существо я жадное до историй всякого рода – тем более – связанных с близкими людьми. Мы с ним гуляем и вспоминаем.
Во всем прочем, живу я здесь скучно, не-светски, и уже поневоле тянет в Одессу – немного развлечься. Хотя, как вспомню, что там не будет Вас – возвращение не кажется мне таким заманчивым. Я занята семьей и домом больше, чем обычно.
Что Вам сказать? Во-первых, не держите сердца на Него. Он – всего лишь чиновник, притом высокого ранга, это накладывает некоторые обязанности и формирует определенные склонности… И чин, и положение невольно мешают ему понимать людей, стоящих на других ступенях лестницы, сотворенной людьми и Богом – паче, людей, подобных Вам, и, согласитесь, у него может не быть на это – ни желания, ни досуга. К тому ж… могли быть некоторые причины, чтоб ему не хотелось вас понимать – не так?
А во-вторых… помните, что время вылечивает все – а Ваше одиночество, столь мрачное сейчас для Вас – может оказать Вам услугу важнейшую – и, естественно, непредвидимую теперь Вами… на том поприще, для которого, всем известно, Вы созданы. Я, во всяком случае, от всей души желаю Вам этого. К тому ж… Вы молоды и еще не понимаете, возможно, что порой, дабы не быть стертыми – некоторые впечатления должны избегать повторений. Впрочем… это все пустые наставления старшей – я ведь старше Вас! – не обращайте внимания – надеюсь, все кончится, и Вы еще воротитесь к нам во всем обаянии Вашей личности и Вашего дара.
Что касается Т. – она помнит Вас (она признавалась мне в этом). Л. тревожит ее память – и она готова воспарить к небесам, жаль только, это воспарение отвлекло б ее от многих прямых обязанностей, кои каждый из нас должен нести в этой жизни и ставить превыше всего.
Девочка вспоминает Вас часто и много – Вы знаете, кто Вы в ее глазах? – «Тот господин с чернущими бакенбардами», вот новость! – мне казалось, они у вас с рыжинкой. Но у детей свой взгляд на мир. Письмо пишу втайне ото всех – даже от Вашего друга – почему-то мне так хочется. Не выдавайте меня! А лучше всего Вам его сжечь. Я даже просила бы Вас об этом. Ваша последняя история заставляет меня… в общем, понимаете! Не будем беречь то, что тленно – а нетленное – в нас!
С сердечным приветом и нежностью…
(Письмо было, разумеется, французское… «Неполный, слабый перевод… с живой картины – список бледный»…)
Поутру, на конюшне, когда седлали
