Окна в доме целы, значит, танк не сделал ни одного выстрела. Чихория взлетает на свой этаж и стучит в дверь…
Пока Майя висит на его шее и дрожит от плача, Георгий смотрит на чемоданы, выставленные в коридор.
– Ты куда собралась? – спрашивает, наконец, у жены, чуть успокоившейся.
– Ну как же? А вдруг эвакуация… Городок обстреливали.
– Что-то я не заметил, – удивляется Георгий.
– В наш дом не попало, а в соседнем, который ближе к поселку, у многих стекла побило. Правда, все живы, но сейчас холодно, и жильцы по соседям разбрелись. Да и вообще женщины с детьми кучкуются у кого-нибудь в квартире и сидят скопом по пять-шесть семей, чтоб не страшно. Мужиков ведь нет.
– Как дочка? – спрашивает Георгий, все еще стоя в коридоре.
– Спит. Что ей? Каши наелась, куклу под голову и сопит в две дырки. Ты почему не проходишь?
– Майя, некогда. Я и так уже полдня мотаюсь, еще в полку не был. Чувствую, фитилей в задницу получу…
– Где мотаешься? – Майя вытирает глаза кулачками.
– Раненых возил, – неосторожно признается Георгий.
– Каких раненых? – замирает жена. Ее настежь открытые большие глаза сверкают влагой.
– Ну, в общем, зацепило там пару солдат…
– Ой, Гарик, я боюсь! – всхлипывает Майя и опять повисает на шее мужа.
– Только не канючь, пожалуйста! Все будет нормально, – раздражается Георгий. – Я был в городе, у своих стариков. Они сказали, что с твоими созванивались. Тебе привет. У них все хорошо…
Он стоит в обнимку с Майей несколько секунд и, похлопав жену по худенькой спине, говорит:
– Значит, так. Я в полку. К окнам не подходи – вдруг какая-нибудь пуля-дура! За Тамаркой смотри! Я побежал, – и стучит сапогами по ступеням.
– А поесть?! – кричит в распахнутую дверь Майя.
– Я поел дома! – доносится с лестницы.
– Дома… – повторяет тихо Майя. – А я где? – и закрывает дверь.
VII
Всклокоченный Сашка Иванченко в оружейной комнате копошится над патронными ящиками.
– Наконец-то! – вскидывает он лохматую голову, увидев Чихорию и его солдат. – Где ты лазишь? Мы уже тут подумали, что вы в плену или «пали смертью храбрых».
– Раненых в госпиталь возил, – оправдывается перед ротным Георгий.
– Оружие все на месте? – наседает Иванченко.
– Все.
– Кто ранен? – доходит, наконец, до Сашки.
– Рамазанов и водитель.
– От блин! Этот Рамазанов!.. – сердится Иванченко.
– У него серьезное ранение – две пули в грудь. Как бы концы не отдал, – объясняет Чихория.
– Только этого не хватало. Пол-Дагестана родни с кинжалами съедется на разборки. – Сашка устало садится на ящик с патронами. – Ставьте оружие в пирамиды! – командует
