– было словно нарисовано на блестящем листе бумаги. От него так и веяло искусственностью, и от этого Глебу сделалось слегка не по себе.
Пока Глеб разглядывал Пастыря, с ловчим Бровиком что-то случилось. Он вдруг задрожал и опустил меч. Затем сделал шаг назад, наткнулся на стол и вдруг бухнулся на колени.
– Отче… – проговорил он высоким, звенящим голосом, глядя на Пастыря снизу-вверх. – Отче, умоляю…
Белый чародей медленно повернулся и взглянул на юнца.
– Ты посмел поднять на меня меч, – проговорил он ровным, спокойным голосом. – Но я не держу на тебя зла. Ты раб своих желаний, мальчик. Но я освобожу тебя. – Пастырь повернулся к своей свите, вытянул руку и сказал: – Вук!
Тот самый общинник, который пару минут назад (Глеб видел это своими глазами) вышел из кружала и отправился за девкой Жиленой, каким-то непостижимым образом снова находился среди свиты. Он шагнул вперед и вложил в протянутую ладонь Пастыря кривой кинжал.
Белый чародей взял кинжал и обхватил рукоять двумя руками.
– Ты всего лишь раб своих желаний, – повторил он гулким голосом, – но я освобожу тебя.
Он медленно занес кривое лезвие кинжала над головой ловчего Бровика.
– Я освобождаю тебя от бремени твоей никчемной жизни, мерзкий грешник. Аминь!
Глеб надвинул на глаза наголовник и поднялся с лавки.
– Не так быстро, чародей! – громко произнес он.
Пастырь замер и медленно повернул к нему голову. Глядя на Глеба своими светлыми, почти прозрачными глазами, чародей разомкнул уста и спокойно осведомился:
– Ты хочешь что-то сказать, незнакомец?
– Только если ты захочешь слушать, – ответил Глеб.
Пастырь улыбнулся и опустил кинжал.
– Я готов выслушать каждого, сын мой. Говори.
Глеб чуть прищурил темные глаза и уверенно отчеканил:
– Я пришел в кружало с этим парнем. И уйду отсюда с ним же. Хочется тебе этого или нет.
Несколько секунд чародей молчал, с любопытством разглядывая Глеба, потом сказал:
– Я слышу в твоем голосе вызов. Ты в самом деле так храбр? Или борешься с собственной трусостью, как этот мальчик?
– Ты можешь это проверить.
Общинники, сопровождавшие Пастыря, вновь выхватили из ножен мечи и вопросительно посмотрели на своего учителя. Тот улыбнулся и сказал, обращаясь к Глебу:
– Почему бы нам не сесть за стол и не поговорить, ходок?
– Мне не о чем с тобой говорить, чародей.
Пастырь улыбнулся и покачал белой, словно у альбиноса, головой:
– Ты не прав. Людям всегда есть о чем поговорить друг с другом, тебе так не кажется?
– Нет, не кажется, – сухо ответил Глеб. – Мы уходим. Отойдите от моего приятеля на три шага, а я помогу ему подняться.
Несколько секунд Пастырь молчал, затем вздохнул и сказал:
– Что ж… Я предложил тебе дружбу, но ты от нее отказался.
