бока, тихонько напевая:
Нам разум дал
Стальные руки-крылья,
А вместо сердца —
Пламенный мотор…
– Эй, полонец! – пробасил из своего угла верзила в броне. – Заткни хавало, пока я тебе зубы не пересчитал.
Глеб глянул на него с недобрым прищуром и холодно поинтересовался:
– Ты считать-то умеешь, валенок?
– Чтоб тебе зубы пересчитать, у меня счета хватит, – отозвался верзила-охоронец. – Не высовывайся, Первоход. У меня приказ: ежели что – ломать тебе ноги и руки.
Богомолец взглянул на Глеба удивленно.
– Так ты тот самый Первоход? Слышал я, за твою голову назначена большая награда.
– Судя по тому, что я здесь, кто-то её уже получил, – мрачно проговорил Глеб.
– Ты заткнешься, смерд? – снова прорычал охоронец. – Или переломать тебе кости?
– Иди и попробуй, – сказал Глеб. – И бердыш свой не забудь. Будет что вбить тебе в глотку.
Охоронец, сжав в руках бердыш, стал угрожающе подниматься с лавки. Старик посмотрел на него и испуганно пробормотал:
– Первоход, не стоит тебе с ним пререка…
Вдруг невидимая во мраке дверь с лязгом открылась. Охоронец вскинул голову и грозно окликнул во тьму:
– Кто там еще?
– Чего раскукарекался, лапоть! – последовал жесткий ответ. – Это я, тетка Новожила. Меня княгиня прислала.
Из тьмы выплыла худенькая старушенция, закутанная в платы и телогрейки.
Охоронец поднялся с лавки и хотел встать у нее на пути, но старушенция, не церемонясь, отпихнула его тощей, сильной рукой и прошла к железным прутьям клетки.
– Куды?! – зарычал ей вслед охоронец.
– Отвар ему целебный принесла, куды. По княжьему указу. Он твою дурью башку от Голяди спас, а ты кукарекаешь. Будешь мешаться, всё расскажу княгине!
Только сейчас Глеб разглядел в руках у старушки глиняную крынку.
– Этого полонца не велено поить, – угрюмо проговорил охоронец.
– Да ну? – усмехнулась старуха. – А кто ж меня тогда сюды пустил?
Охоронец поскреб пятерней в затылке, сдвинув шелом на лоб и сказал:
– Я не знаю.
– Вот то-то и оно, что не знаешь. Ступай в свой угол и не путайся под ногами.
Старушка взяла лавочку и поставила ее у клетки. Затем уселась и протянула Глебу крынку.
– Пей, полонец.
Глеб взял крынку, аккуратно пронес ее меж прутьев решетки, поднес ко рту, отхлебнул отвар и поморщился.
– Что за дрянь!
Он протянул крынку обратно старухе.
– До дна пей, – строго сказала она.
– Тебе надо, ты и пей.
Старуха сдвинул брови.
– Выпьешь до дна – увидишь добра, а не выпьешь до дна – не видать тебе добра. Ну!
Глеб готов был поклясться, что старушка ему лукаво подмигнула. Что это значило, он
