Orthodoxae Fidei в 1482 году.
Христианство играло центральную роль в кастильской армии. Перед солдатами в битву несли серебряный крест, дарованный папой Сикстом IV. Его несли перед знаменем святого Якова (Сант-Яго), покровителя страны. Также армию сопровождал меч Святого Фердинанда, короля, завоевавшего Севилью в XIII веке, а также знамя святого Сан-Исидро (святого Исидора), ученого епископа Севильи, жившего в VII веке. Всегда войско сопровождали священники, чтобы петь «Te Deum», в битвах сражались архиепископы и епископы.
Быстрое превращение мечетей в церкви, украшенные многочисленными крестами и колоколами, стало признаком завоеванных христианами городов. Это были дни, когда папы и кардиналы должны были вести собственные битвы. Епископы окружали себя свитой вооруженных вассалов. Они соперничали друг с другом в великолепии своих войск. При необходимости клирики сами вступали в бой, и войска их порой усиливались купцами. Луис Ортега, епископ Хаэна, разумно управлял Альхамой после ее завоевания в 1482 году, в то время как архиепископ Каррильо предводительствовал войсками под командованием короля Фердинанда в битве при Торо в 1475 году. Епископы Паленсии, Авилы и Саламанки в одной и той же гражданской войне предводительствовали отрядами из 200, 150 и 120 копейщиков соответственно, которые содержали за свой счет{21}.
У войны с Гранадой была еще одна стратегическая цель – вырвать юго-восточное побережье Испании из-под власти, связанной с пугающей, агрессивной международной угрозой в лице турок{22}. Кроме того, в прошлом как минимум дважды король Наварры искал союза с Гранадой, так что Кастилии грозила война на два фронта{23}. В таких условиях существование исламской монархии на испанских землях могло расцениваться как оскорбление, по мнению нунция Франко. Мусульмане Магриба однажды могли снова исполниться уверенности и помочь Гранаде. Кроме того, последнее столетие и даже больше вдоль всей христианско-исламской границы постоянно шли стычки. Безрассудные набеги нарушали перемирия и мешали торговле, хоть они и служили источником прекрасных баллад, посвященных отважным командирам обеих сторон, изящно восседавшим на прекрасных конях (по мавританской манере, «a la jineta»), служившим прекрасным дамам, коварным и лукавым, или, по крайней мере, угонявшим скот. В этих балладах и христиане, и мусульмане обладали равными доблестями, достойными восхищения, и среди них не было негодяев.
Эта неуправляемая жизнь порубежья казалась опасной монархам, одержимым жаждой эффективного управления, в любом случае им не по вкусу было, что аристократы ищут себе славы в конфликтах, которые Корона не может контролировать. Кроме того, всегда существовал риск, что незначительная стычка по несчастной случайности перерастет в войну в самое неподходящее время.
Возможно также, что король Фердинанд, который в прежних войнах показал себя успешным стратегом и командующим, боялся, что превосходство христиан, возникшее благодаря их артиллерии, в один прекрасный
Tarsicio Azcona, Isabel la Catolica, Vida y Reinado, Madrid 2002, 184.
J. Masia Vilanova, ‘Una politica de defensa mediterranea en la Espana del siglo XVI’, в Fernando el Catolico, pensamiento politico, V Congreso de historia de la Corona de Aragon, Saragossa 1956, 99ff. См. также W. H. Prescott, The Art of War in Spain: the Conquest of Granada, 1481–1492, London 1995 (репринтная версия главы о войне в его жизнеописании Изабеллы и Фердинанда), 181.
Harvey [1:1], 228, 256.
