в плен (тридцати рыцарям-тамплиерам впоследствии удалось бежать). Среди плененных были и Бертран де Бланшфор, и брат Одо де Сент-Аман – маршал королевства Иерусалимского и будущий Великий магистр[70].
В следующем году, собравшись с силами, христиане взяли хорошо укрепленный замок Харим. Нур ад-Дин поспешил нанести ответный удар и вторгся в Иерусалимскую область, однако на этот раз счастье ему изменило. Король Балдуин и его союзник граф Дитрих Фландрский встретили мусульман на берегу Тивериадского озера, вступили с ними в бой и нанесли сильное поражение, так что сам эмир едва избежал плена. Во время ночного нападения на лагерь Нур ад-Дина, в котором особо отличились братья ордена, было убито и пленено две сотни неверных[71]; доблестный эмир, потревоженный в своей походной постели, вынужден был бежать с поля боя без оружия и доспехов.
В этом сражении особенно отличились англичанин Роберт Мэнсел и нормандский барон Жильбер де Ласи, прецептор ордена храмовников в княжестве Триполи. Имена и подвиги сих доблестных рыцарей удостоены упоминания в хронике Вильгельма Тирского[72]. Папа римский в письме к архиепископу Реймсскому, наместнику понтифика во Франции, писал о братьях ордена как о «новых Маккавеях, славных и доблестных избранниках Господа». Папа не уставал повторять, сколь «велик вклад этих святых воинов в христианском мире, сколь добродетельно их рвение, доблесть и неустанные старания в защите от коварства и неуемных притязаний нечистых язычников на святыни, к которым прикасался Спаситель в годы ее земной жизни. Нет сомнения, что слава о них распространилась по всему миру, и о подвигах их осведомлены не только соседние народы, но и все те, кто живет в самых отдаленных уголках земли». Святой понтифик повелел архиепископу оказать тамплиерам не только духовную, но и материальную поддержку: способствовать набору рекрутов и приобретению лошадей, а также призвать к содействию всех викарных епископов[73].
Пламенное рвение и воинственный энтузиазм тамплиеров можно сравнить лишь с ожесточенностью последователей Магомета, религиозный фанатизм которых едва ли не превосходил жаркую веру рыцарей-христиан. Нур ад-Дин на поле боя сражался, как самый беспощадный из его солдат. Однажды он воскликнул: «Увы, слишком долго я искал мученичества, не будучи в состоянии обрести его!» Имам Котб ад-Дин, услышав его слова, воскликнул: «Во имя Аллаха, не подвергай опасности свою жизнь, а вместе с нею ислам и всех мусульман. Ты – опора, Столп Веры. Если тебя убьют, сохрани Аллах, мы погибнем». Нур ад-Дин ответил: «О, Котб ад-Дин, что ты говоришь! Кто может спасти нашу страну и ислам, кроме великого Аллаха, которому нет равных?!» «Можно ли, – сказал он по другому поводу, – спокойно смотреть, как грабят дома наши, и не дать отпор грабителям, равно как и не защитить свою веру?»[74]
Как и тамплиеры, Нур ад-Дин постоянно сражался не только с вооруженными противниками, но и со своими страстями. Он противостоял соблазнам мира, укрепляя
Will. Tyr., lib. XVIII, cap. 14. Registr. epist. apud Martene vet. script., tom. II, col. 647.
Registr. epist. ut sup., col. 647.
Will. Tyr., lib. XIX, cap. 8.
Epist. XVI. S. Remensi archiepiscopo et ejus suffraganeis pro ecclesia Jerosolymitana et militibus Templi, apud Martene vet. script., tom. II, col. 647.
Thomas Keightley’s Crusaders.
