подхватил Энрико. – Я смогу оставаться незамеченным. Действуй, Стефан, действуй, мой друг.
– Но…
– Что не так?
– Сарнель!
– Это кто ещё такой, и почему ты вдруг решил его вспомнить?
– Этот человек служит дворецким у графа. Ему подчиняются все слуги.
– Ну, и что из того?
– У него есть привычка…поколачивать их…
– Да я ему сердце вырву, если только он осмелится приблизиться ко мне! – вскричал в ярости Энрико.
– А ведь есть ещё сам граф. Он тебя видел и может узнать.
– К чёрту, – Энрико досадливо махнул рукой, – мы виделись всего лишь один раз. Он не узнает меня в обличье слуги. Думай о том, как попасть во дворец. Обо всём остальном я сам позабочусь.
Стефан поскрёб ухо и прогнусавил себе под нос:
– Пойду-ка я сам к графу…может, что и получится. Слуга из тебя никудышный. Ты даже свои усы не умеешь подстричь, так что уж говорить обо всех остальных недостатках. К тому же ты слишком не сдержан. И вся эта затея может рухнуть в первый же день. Что я потом скажу сиятельному герцогу? Да он и не станет меня спрашивать. Попросту срежет мой горб, как уже не раз обещал…
– Перестань ворчать и займись делом. Да, и не появляйся, пока не выполнишь мой приказ. Тебе всё ясно?
– Ещё бы, – Стефан подошёл к столику, на котором стояла серебряная шкатулка с гравировкой. Открыл её и принялся выгребать оттуда блестящие монеты.
– Стефан, не злоупотребляй моей добротой! – со всей серьёзностью предостерёг его Энрико.
– Ты хочешь, чтобы я занялся твоими делами на голодный желудок? У меня не осталось ни единой монеты!
– Мерзавец! Там на несколько месяцев хватит.
– А вдруг придётся…подкупить…
– Ладно, ладно. Бери сколько надо и проваливай!
Энрико прямо в сапогах разлёгся на кровати и, заложив руки за голову, устремил взгляд на потолок, который был расписан сценами из жития святых.
Стефан опустил монеты в карман и бесшумно направился к двери.
– Вернёшься ни с чем, убью, – раздалась ему вслед отчётливая угроза.
Выйдя из комнаты Энрико Стефан, с непередаваемым удовольствием, похлопал по карману с золотом. Услышав звон монет, он пробормотал:
– Господь, благослови ту, что отказала моему хозяину. Однако пора приниматься за дело.
Стефан знал, когда можно посмеяться или позлить своего хозяина, не опасаясь его гнева. Однако теперь он чувствовал, что следует со всем вниманием отнестись к состоявшемуся разговору и, в особенности, к возможным его последствиям. Задета была его гордость. В таких случаях он ничего и никому прощал. Плоды этих размышлений вылились в поездку, которую предпринял Стефан. Уже спустя четверть часа он усиленно погонял пятками своего любимого осла. Животное обладало гордой осанкой и прекрасными темными глазами
