курса, ежегодно на сборах. Одних мостов построил через всякие водные преграды сам уж не помню сколько…
– Когда отправляетесь, Сергей Сергеевич?
– Пять дней на сборы.
Танечка выскочила из-за стола и убежала к себе в комнату. В гостиной повисла тягостная тишина.
Ночью беспокойный чуткий сон Сергея был прерван шорохом открываемой двери. Он помотал головой, чтобы отогнать видение, но оно не пропадало – у изголовья кровати стояла…Танечка.
– Сереженька, миленький, проснись!
Руки сами по себе охватили тоненькую Танечкину шею, губы встретились… И вот уже Танечка в постели прижимается к ставшему вдруг горячим и непослушным телу Сергея.
– Сереженька, мне папа всё сказал. Это война. Я не знаю, когда ты вернешься. Но я хочу чтобы ты обязательно, непременно вернулся ко мне. И чтобы мы больше никогда не расставались. Поцелуй меня, горячее, сильнее…
Язык Сергея вошел в доверчиво раскрытые губы Тани, руки охватили талию, а потом сами пошли в извечный поиск…
Таня крепко стиснула губы, охватила шею Сергея, раздвинула ноги и, затаив дыхание, приготовилась…
Сергей поцеловал маленькие налитые девичьи грудки, почувствовал как Танечка напряглась под ним, и стал осторожно в нее входить.
– Сереженька, пожалуйста, ты меня не жалей.
– Я боюсь, тебе больно будет.
– Ну и пусть! От любимого стерплю.
Утром Танечка и Сергей, красные от смущения, но с сияющими от счастья глазами, вышли, держась за руки, из спальни Сергея, и понесли повинные головушки на суд и расправу Павлу Павловичу и Анастасии Георгиевне.
По случаю свадьбы Сергею добавили еще две недели отпуска, а начальник воинского присутствия, седой подполковник с шрамом через всю левую щеку, подписывая документ вздохнул: «Извините меня, инженер-капитан, но война предстоит страшнейшая. Всяко может случиться. Память о себе хорошо бы оставить, чтоб было кому ваш род продолжать».
Алексей Алексеевич – начало пути
– Заходите, Прозоров, заходите. Не стесняйтесь! – Навстречу Алексею из-за стола декана журналистского факультета поднялся седоватый человек среднего роста в отлично сшитом партикулярном костюме, но с выправкой старого военного.
– Вы Алексей Алексеевич Прозоров, не так ли?
– Прозоров, – несколько растерялся Алексей, – а вы кто? Минуточку, не говорите. Я сам скажу, – Алексей замолчал еще раз внимательно посмотрел на собеседника, и вдруг широко улыбнулся, – Здравствуйте, дядя Ваня!
– Ну, чтобы уж быть совсем точным, Иван Васильевич Голубев. А ведомство все то же, в котором мы с твоим покойным батюшкой служили. А ты молодцом, молодцом! Сколько лет не виделись? Лет пятнадцать, не меньше. Ты тогда совсем маленьким был, а ведь вот вспомнил! В нашем деле такая память дорогого стоит. А пришел я, дорогой
