благодаря своей комплекции играл роль основного вышибалы. Иногда он заводил разговоры и о том, что приходится слушаться всяких там умных, имея в виду Хошу, что уже было дурным признаком, поскольку в команде пахан должен быть один. И когда начинаются споры за власть, все заканчивается плохо. Так что Блин был ноющим зубом, и боль эта с каждым днем становилась все сильнее.
– Тридцать тысяч за один раз! – забрызгал слюной каратист Брюс. Он становился все жаднее до денег, увешался золотыми цепями, купил зеленый пиджак, грезил о джипе и восьмикомнатном доме красного кирпича. – А мы разводим лохов, долги копеечные возвращаем.
– Постепенность – залог здоровья, – говорил дядя Леша устало.
– Нарабатываем авторитет, – поддерживал дядю Лешу Художник.
– Где они, бабки, с твоего хваленого авторитета? – скривился Хоша.
– Не сразу Ахтумск строился.
– А мне нужно сразу! – вдруг крикнул Хоша, привычно выходя из себя. – Уже почти полтора года херней маемся! Где она, очередь из плачущих банкиров и обобранных промышленников? Где они, миллионы «зеленью», дядя Леша? Тысяча «зелени» за последнее дело – это куда? К нам идут только дешевки.
– Нужен жмурик, – неожиданно сказал дядя Леша.
– Какой жмурик? – не понял Хоша.
– Пока кого-нибудь не замочим, так и будем мелочами промышлять. Нужно кого-то демонстративно завалить – и тогда уже другие люди в очередь выстроятся…
– Точно, – неожиданно поддержал его обычно крайне осторожный Художник. – Кровь – лучшая реклама.
– Реклама – двигатель торговли, как говаривал индеец Чингачгук, – кивнул Хоша.
Старший лейтенант Балабин сел на переднее сиденье «Жигулей», остановившихся у метро «Таганская», захлопнул резко дверцу:
– Привет.
– Здорово, служивый, – кивнул Влад. – Ты мне машину развалишь.
– Как тебе отдыхается?
– Отлично. Уволился в рекордный срок. Не успел оглянуться, а уже приказ.
– Даже отвальную не устроил.
– Не вижу повода для пьянки.
– Обижаешься, что не прикрыли тебя. Казанчев делал все, чтобы тебя вытащить. Но там, сам знаешь, политика.
– Ты-то хоть не оправдывайся передо мной. Я все понимаю…
– Это хорошо, – вздохнул Балабин. – Ты меня как, по делу звал?
– По делу… Несколько вопросов на засыпку, Николя. По делу об убийстве семьи Гурьяновых.
Балабин помрачнел и произнес сухо:
– Влад, ты теперь не в конторе. Не забыл?
– Я ничего не забываю. В том числе, как тебя с того света вытащил в Чечне. Ты-то помнишь?
– Я все помню, – помрачнел Балабин. – Зачем тебе это все? В частные сыщики решил податься?
Влад устало потер виски:
– Брат
