Даша и ее противно хихикающие подружки тоже не давали Мику расслабиться. Даша больше не доставала его вопросами о Голливуде, зато улыбалась ему при каждом удобном случае и перешептывалась о чем-то то с Ленкой, то с Верой Климовой.
При этом Мик несколько раз перехватывал взгляды, которые она исподтишка кидала на Сашку Кондратьева, и злился еще сильнее. Кому нужны эти глупые ужимки? Зачем кривляться, если ей нравится Сашка? На самого Мика неотразимые Дашкины глаза уже не производили никакого впечатления. То есть она была бы ничего, если бы за ней не таскалась все время сплетница Ленка Рогова, и если бы Дашка поменьше болтала о Роберте Паттисоне и Тейлоре Лоттнере, и если бы не пыталась вызвать ревность Сашки Кондратьева. Мик понимал, что этих «если» слишком много.
С другими одноклассниками отношения тоже были не очень. Большинство, следуя примеру братьев Кондратьевых, не замечали Мика. Ссориться с Кондратьевыми никто не хотел, и вокруг Мика образовался вакуум.
Учителя только добавляли проблем. Мика спрашивали почти на каждом уроке, а так как готовился он к занятиям кое-как и слушал невнимательно, плохие отметки сыпались на него градом.
Особенно старались Гингема и Тимошка – так весь класс называл Марию Тимофеевну. Англичанка прямо объявила, что выше тройки он у нее не получит, и тут же уточнила с ехидной улыбочкой, что это равноценно американскому «С». Обидно было до слез. Мик никогда не учился на «отлично», в его школьных отчетах попадались всякие отметки. Но сейчас это было несправедливо. Даже в Оукленд-Вью он не получал по английскому ниже «В». Здесь, в России, к нему не могут относиться строже, чем там.
Даже если он не может без запинки, как Даша или Ленка Рогова, оттарабанить разницу между каким-нибудь Perfect Present и Past Simple[15] или еще какую-нибудь чушь в том же роде, это не значит, что он плохо говорит или пишет по-английски. Понимает он точно лучше всех, это доказал недавний тест, читает тоже. Если он и делает ошибки, то совсем немного и точно не на тройку. Но Мик не собирался спорить или что-то доказывать. Гингема будет только рада и придумает новую пакость, вроде теста на спеллинг, где Мик со своей привычкой к program и telegram[16] запорол почти каждое слово.
С Тимошкой дела обстояли иначе, но тоже неприятно. Она не ставила ни плохих оценок, ни хороших. Решила обойтись совсем без оценок, чтобы помочь Мику «окунуться в родную языковую среду», как она сказала на третьем уроке.
Мик никакой радости не почувствовал – настолько был уверен, что ничего хорошего из этой помощи не получится. И оказался прав. Двоек от Марии Тимофеевны он не получал, насмешками она его не изводила, но поднимала каждый урок и заставляла высказываться то о восстании Пугачева, то о трагизме русского крепостного права, то о мистике в творчестве Пушкина.
Кошмар, да и только. Мик не очень любил выступать при всех, и прошлогодний клуб ораторов не помог ему избавиться от застенчивости. Если отвечать со своего места и не вставая – еще ничего, нормально. Но, когда приходилось выходить к доске и стоять лицом ко всему классу, мысли разбегались, язык заплетался, а ладони потели и чесались. Сколько бы Мик ни готовился
Времена английского глагола.
В британском варианте английского языка, который преподает Гингема, эти слова пишутся programme и telegramme.
