расположение уже не воспринимается как очень удаленное, пешком можно дойти. Но в 1908 году для маленького города они были близки к позиции «на другом конце» или «через весь город». Поэтому наши герои приехали на извозчике.
Трудно сказать, многое ли изменилось в тюремных стенах за столетие. Конечно, стало больше комфорта: провели электричество в камеры, центральное отопление, современную канализацию, но все так же сопоставляются камеры на южную и северную сторону и, самое главное, так же царствует здесь тревога и неопределенность, порой переходящая в безысходность.
В помещение для допроса арестованного Жукова конвоир привел, поддерживая под руки. Дворника заметно шатало, причем штормило порой так, что он даже вынужен был опираться на стены, и конвоир даже помог ему сесть на табурет.
– Что, плохо тебе? Может, водички? – в голосе Зазнаева смешались сочувствие и ехидство.
– Зачем? – непонимающе переспросил арестованный.
– Чего зачем? Водички зачем? Так небось сушняк мучает с похмелья?
– С какого похмелья? Не пил я вчера, и пить не хочу, я спать хочу. Зачем, ироды, разбудили?
– Затем, что ты вчера человека убил по пьяни.
– Кого это я убил? Да и не пил я вчера!
– Гувернера Григория Ведрова ты убил, вчера вас обоих нашли на заднем дворе, ты лежал мертвецки пьяный, а он реально мертвый, его ножом пырнули, ТВОИМ ножом, его даже у тебя в руках нашли, весь окровавленный, а на пенечке лежали пустой штоф водки, закуска. Вроде как выпивали вы вместе, – монотонно убеждал Зазнаев.
– Да не убивал я его, барин, и не пил. Я вообще только по праздникам употребляю, а уж с гувернером этим мне что пить, он человек образованный, у меня своя жизнь, а у него своя, – Жуков несколько оживился, словно просыпаясь на ходу.
– А это твоя вещь? – Зазнаев положил на стол нож, который вытащил из бумажного конверта.
Жуков посмотрел на нож так, как будто увидел живого скорпиона, потом кивнул головой:
– Мой, вот тут даже зазубринка на рукоятке имеется. Мой, бесспорно мой.
– А что же он в крови?
– Не знаю, я им даже куриц не резал.
– Так мы можем узнать, кровь человека на нем или птицы, – подал голос Железманов. Он был прав, наука на тот момент уже научилась отличать кровь человека от крови животного, даже о группах крови человечество уже знало. Другой вопрос, могли ли сделать такое исследование в маленькой провинциальной Рязани, но подозреваемому это знать было совсем не обязательно.
– Все равно не я этого гувернера зарезал, я его даже и не видел вчера, я днем в Рязань ездил, гвозди покупал, к вечеру только приехал.
– А кроме гвоздей в Рязани ничего не покупал? – задал новый вопрос Зазнаев.
– Нет, а что я мог покупать?
– Водку, например.
– Да говорю же я:
