вопрос Петровский.
– Я родом из Твери, закончил там гимназию, – Железманов решил, что чем ближе он будет к правде, тем проще ему будет, меньше шансов запутаться и наврать.
– Тю, и после этого Вы еще себя считаете образованным человеком? – с пренебрежением в голосе произнес Петровский, отправляя в рот кусок холодца, обильно украсив его тертым хреном.
– А что здесь такого? Разве тверская гимназия – это плохо? – удивление Петра было искренним.
– Конечно, плохо. Все провинциальные гимназии – это помойки от образования, они не дают настоящих знаний. Будь моя воля, я бы их все позакрывал, – также категорично продолжал разглагольствовать Петровский.
– Тогда где учиться юношам, которые родились в провинции? – неожиданно поддержал Петра Вернов. На вид ему было чуть более 40 лет.
– А Вы уверены, что им надо учиться? Пусть закончат пару классов в училище и достаточно. Зачем им в провинции говорить по-французски и знать геометрию, читать по-гречески? Для светских салонов? Ну, наиболее достойные могут поехать в столицу учиться в каком-нибудь лицее. Я вот закончил Царскосельский лицей, теперь служу в столице. А все эти полуфабрикаты от образования все равно ничего путного в жизни не добьются.
– Полуфабрикатами Вы называете гимназистов в провинциальных гимназиях? – опять же искренне удивился Железманов.
– Они самые. Вот у нас есть живой пример, – Петровский кивнул головой на Павла. – Он тоже думает, что получает образование. А на самом деле он просто проводит время в пустом месте, которое даже не достойно упоминания. Помяните мое слово, ничего путного из этого отрока не выйдет. Жаль только зря потраченных тетушкиных денег.
Железманов повернулся к своему воспитаннику, чтобы дать сигнал промолчать и сдержать свое возмущение. Но понял, что зря беспокоился: мальчик с абсолютно равнодушным видом копался в тарелке, только немного втянув голову в плечи. Железманов догадался, что подобные разговоры тут не в новинку. «И в самом деле, просто мешок яда какой-то. Неудивительно, что он на гувернера наговорил, что тот пил, ему гадости придумывать про других, наверное, самое большое удовольствие в жизни», – подумалось ему.
– Я поддержу брата, в самом деле, ничему хорошему эти провинциальные гимназии не учат. Я вот закончила гимназию, и пользы от этого? Так и сижу дома. Меня даже на эти хваленые высшие женские курсы не взяли, хотя я была первой ученицей в классе. Стоило ли стараться? Поэтому я тоже думаю, что можно не тратить тетушкины деньги впустую. Отдать Павла в техническое училище, этого будет достаточно.
Тут голос подала сама Сабанеева:
– А вы тут не слишком забылись? Вы еще будете рассуждать, на что мне деньги тратить? Не вашего ума дело! Когда умру, тогда и будете решать, что с ними делать, если еще, конечно, я вам их отпишу. Я в любой момент могу за нотариусом послать, захочу – все Павлу отпишу, а вы, грубияны, ни с чем останетесь.
