что подобный итог не был предсказуем – вырождение народа, населявшего данную колонию, началось еще задолго до Катастрофы. Чего уж там – задолго до появления единого государства. Формальное объединение всего человечества лишь отсрочило неминуемое.
Но если другие колонии, в том числе та, что находилась на стыке объединенных континентов, были готовы к сотрудничеству даже несмотря на то, что оберегали свои интересы куда больше, чем интересы возможных союзников, то северная колония была иной. Чтящей собственные традиции. Чтящей собственное спокойствие – память о войнах, некогда гремевших на территории их страны, непросто было удалить из сознания людей. Поколение за поколением, человек за человеком… все они помнили об ужасах войны, об ужасах предательства, и это накладывало определенный отпечаток как на менталитет жителей колонии, так и на их отношение к выходцам из иных поселений.
Но отбросим на некоторое время общность и перейдем к куда более конкретным представителям.
Пробираясь сквозь заросли деревьев – уж чем-чем, а этим данный ареал славился, – Элиас пытался найти тропинку, о которой ему сообщил наставник. Неизвестно, насколько возможным это было в подобной темноте – стояла глубокая и тихая ночь, и только ночное зрение да подруга-луна могли помочь что-то увидеть в глубинах тьмы. По этой тропе, кажется, можно было выйти на дорогу, которая увела бы его за пределы колонии – а раз цель, которую ему необходимо было поразить, была только на подходе к их границам, стоило предпринять мероприятия по ее нейтрализации еще до того, как она сможет сотворить что-нибудь плохое. Именно этим в данный момент воин-одиночка и занимался.
С виду Элиас был похож на обычного двадцатидвухлетнего молодого человека. Европеоидная внешность, коротко стриженные каштановые волосы, изумрудные глаза, защитный костюм, не обременявший, к счастью, его движений… что еще можно было сказать о защищавшем колонию от преступников парне? Имя его, кажется, некогда было русским – Илья, но оно претерпело изменения еще в эпоху единого государства, на закате которой он и был рожден. Точнее, за год до его падения.
Шевельнувшиеся слева кусты привлекли его внимание. Остановившись, Элиас включил инфракрасное зрение в защитных очках и, удовлетворенно кивнув, поднял вверх автомат.
– Выходи, или я стреляю на поражение.
Кусты продолжили шевелиться, мгновением спустя затихли. Кажется, оттуда даже был слышен смешок. Парень помрачнел.
– Приказываю тебе выйти!
Прятавшееся в кустах существо поступило довольно неожиданно – вместо того, чтобы осторожно выйти (а направленное на тебя дуло лучевого автомата должно было внушать определенное уважение к тому, кто на тебя его направил, согласитесь?), оно резко выпрыгнуло прямо на солдата, сбив его с ног. В воздухе сверкнуло показавшееся воину-северянину искривленным лезвие, после чего очки оказались уже непригодными
