не казались бы такими существенными. Так, сменив очередную директорскую приёмную, она оказалась на центральном венгерском телевидении. Лили шла сюда, будучи уверенной, что общение с творческой интеллигенцией принесёт ей не только новые знания, но и новые любовные приключения. Но по иронии судьбы она оказалась в редакции детских программ, и в первые дни была шокирована всем тем, что её окружало: визжащая детвора, бесконечные телефонные звонки и бездарные кривляющиеся актёры в дурацких костюмах. Не того она ждала от прихода на телевидение… И ей стало скучно. Именно от скуки Лили и решила охмурить толстого увальня, сидящего в руководящем кресле. Шалость обернулась страстной любовью, по крайней мере с его стороны, она же получила в полное своё владение нетронутое никем тело. Пусть не очень презентабельное, но весьма страстное, что вполне удовлетворяло её ненасытность.
Но больше всего Лили обожала его страсть к фотографии. Иштван с детства увлекался этим делом, мечтая однажды перестать снимать закаты и рассветы, и начать фотографировать голых девушек. Но с девушками, желавшими раздеться перед ним, как-то не складывалось, пока рядом не оказалась Лили.
Они оба волновались, словно их ждала съёмка какого-то блокбастера. Иштван оббегал все фото магазины в округе в поисках лучшей плёнки, импортной фотобумаги и свежих реактивов. Из большой комнаты вынес всю мебель, на окна повесил плотные шторы, расставил по углам штативы со вспышками, раз сто проверил камеру. Даже принял зачем-то душ. Лили тоже не теряла зря время: ванна, кремы, парикмахерская. Она чуть ли не до блеска отполировала своё тело, удалила лишние волосинки, купила у спекулянтов умопомрачительное белье, потратив на него всю свою зарплату; два дня спала голой, выходя на улицу не надевала лифчик и трусики с тугой резинкой, чтобы не оставались следы, даже джинсы не носила, только свободные платьица на голое тело. Иштван обомлел, когда увидел её.
– Лили, я не смогу работать, – едва выдавил он из себя, когда та сняла платье, и стала в центре комнаты.
– Слабак! – рассмеявшись, ответила Лили, и повернулась к нему задом. – А как тебе вот такой ракурс?
– Боюсь, что мне придётся на минутку выйти…
– Дрочи здесь, мне приятно, что у тебя стоит, значит я не зря работала над собой.
– Ну это позор какой-то… Может лучше трахнемся, а потом пофоткаемся? – с робкой надеждой спросил Иштван.
– Нет, толстячок. Я не для этого два дня измывалась над собой. Сначала сделай гениальные фото, а потом будет десерт, но я ещё посмотрю, стоит ли его тебе давать.
Иштван выбежал из комнаты, и вернулся буквально через минуту, застёгивая на ходу ремень на брюках.
– Всё, я готов, – деловито произнёс он, снимая с объектива крышку.
– Какой ты быстрый. Запомни на будущее, пончик, я не люблю скорострелов.
– Больше такое не повторится, – чеканно ответил
