Не будет лишним опуститься на колени и попросить у него прощения.
– Вот этому не бывать! – возмутилась Лили. – Я попрошу у него прощения за то, что случайно упала на монастырский двор, но я никогда не опущусь перед ним на колени. Ни перед ним, ни перед каким-либо другим мужчиной!
– Ну тогда, дорогая, пусть гордость твоя бежит впереди ума, а мне лишь остается молиться о том, чтобы гордыня не сгубила тебя окончательно.
– Коффи, да не будь ты такой занудой! Не переживай, я изображу смирение. Увидишь, все само собой устроится. Как всегда.
– Только не забывайся, Лили. Помни свое место, – напомнила няня.
– С тобой разве забудешь?! Но хватит об этом, Коффи. И не смотри на меня с таким осуждением, ладно? Стань снова моей подругой!
Коффи молча поджала губы – словно только что съела самый кислый лимон на свете. Старая нянька ни словом не обмолвилась о своем дурном предчувствии. Коффи была почти уверена: его светлость уволит ее сразу по возвращении и погонит прочь. И при одной мысли об этом у нее разрывалось сердце…
В десять вечера того же дня карета въехала в широкие ворота Сазерби-Парк. Лили очень хотелось знать, о чем подумал француз сейчас, увидев роскошный особняк герцога. Едва ли ему приходилось бывать в таких вот домах. Лили надеялась, что открывшийся вид подействует на негодяя устрашающе. Она украдкой взглянула на своего обидчика. Увы, ее ждало разочарование; он смотрел не на дом, а себе под ноги. А монах спал.
Лили судорожно сглотнула, призывая на помощь все свое мужество. В этот момент карета остановилась, и два лакея, спустив ступеньки и открыв дверцу, почтительно поклонились Лили, выходившей из экипажа. За ней последовала Коффи, и, наконец, вышли и оба француза.
Собравшись с духом, Лили обратилась к удивленному дворецкому:
– Добрый вечер, Филпотс. Будь любезен, сообщи моему отцу, что я вернулась и привезла с собой монаха из аббатства Святого Кристофа в Монтебоне и еще одного человека. У них к отцу срочное сообщение от Дома Бенетарда.
– Слушаюсь, миледи, – кивнул дворецкий. – Добро пожаловать домой, миледи.
– Спасибо, Филпотс. Мы будем ждать отца в его кабинете. Коффи, приведи господ в кабинет, пожалуйста. – Лили прошла через громадный отделанный мрамором вестибюль, дождалась, когда лакей откроет тяжелые створчатые двери и вошла в кабинет с самым независимым видом. Она скорее бы умерла, чем призналась в том, что сердце ее билось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
Усевшись, Лили осмотрелась, но никому сесть не предложила. Если и мог наступить такой момент в ее жизни, когда она должна была выглядеть настоящей герцогиней, то этот момент наступил. Но, с другой стороны, отец вбивал в нее эту роль с тех самых пор, как понял, что наследников мужского пола ему не дождаться. И Лили, как ей казалось, выучила эту роль превосходно.
Через пять минут двери вновь открылись, и вошел ее отец. Пятый герцог Монкрифф, восьмой маркиз Бейнзбери и десятый барон Нортроп и Милтон
