в своем уме?! – возмутилась Лили. – С головой у меня все в порядке! А вот вам должно быть стыдно за вашу ложь!
– Раз уж у вас все в порядке с головой, мадам, то, может быть, вы объясните, зачем ползли по монастырской стене и при этом шипели как безумная? – в раздражении проговорил Паскаль. – Мне кажется, что такое поведение нормальным людям совершенно не свойственно.
– Я не обязана ничего вам объяснять, – пробурчала Лили. Она вновь обратилась к аббату: – Будьте любезны, заприте этого мужчину. Я больше не желаю на него смотреть!
– Это не так-то просто, дитя мое, – ответил аббат. – Мы не можем посадить человека под замок, руководствуясь одним лишь вашим желанием. Разве не может быть так, что вы ошиблись и месье Ламартин не имел в отношении вас дурных намерений, а лишь заботился о вашем здоровье?
– Ощупывая мои… – Лили густо покраснела. – Мои ноги и… Ну, вы знаете, что я имею в виду. – Она пристально посмотрела на аббата и добавила: – А если вы не хотите запирать его под замок, то вам, наверное, следует немедленно выгнать его из монастыря. Даже представить не могу, что сказал бы мой отец, если бы я сообщила ему, что вы позволяете такого рода проступкам оставаться безнаказанными!
– А кто ваш отец? – спросил аббат.
– Как это кто?!. Ведь он… – Лили закусила губу и потупилась. – В общем, это не важно.
– Напротив, это очень важно, дитя мое. И, судя по вашим речам, я смею предположить, что ваш отец – человек влиятельный и знатный. Думаю, для всех нас будет лучше, если вы назовете его имя, а также сообщите, откуда вы прибыли.
– Мой отец – герцог Монкрифф, – сказала Лили, глядя в землю. – Но он сейчас живет в Англии, – добавила она, хотя нужды в том не было.
Аббат побледнел, а юный Жульен покачнулся, словно готов был вот-вот упасть в обморок. Да и Паскалю стало не по себе. Ведь всем было известно, что герцог Монкрифф жертвовал аббатству весьма щедрые суммы (более того, самим фактом своего восьмилетнего существования аббатство было обязано покровительству и финансовой поддержке герцога Монкриффа).
Дом Бенетард откашлялся и проговорил:
– Да, понимаю… И как же вас зовут, дитя мое?
– Элизабет Боуз.
– Ах, конечно-конечно… Ваш отец рассказывал мне о вас.
– Неужели? – Лили с вызовом посмотрела на аббата.
– Да, он действительно говорил о вас, – явно желая успокоить девушку, подтвердил аббат. – Вполне естественно, что любящий отец хочет рассказать о своей дочери. Вы не находите?
– Да, конечно, – согласилась Лили. – Вы очень добры, святой отец. – Весь ее запал иссяк, когда она почувствовала, что никто не собирался ее осуждать.
Паскаль же в задумчивости смотрел на странную девицу. Разумеется, он пребывал в некоторой растерянности, но, судя по всему, прекрасно понимал, что аббату лучше знать, что делать в сложившейся ситуации.
А Дом Бенетард довольно долго молчал, потом наконец заговорил:
– Так вот, Элизабет, я
