Хейстингз различил звук: в окошко барабанил все тот же омерзительный ледяной дождь…
Да, это лихорадка. У него лихорадка… и он в Англии.
Вот только он никак не мог вспомнить, как сюда попал.
А сиделка продолжала свои манипуляции: она втирала в его грудь что-то вонючее. Похоже, он мало-помалу согревался, да и дышать вдруг стало полегче. Хейстингз чувствовал, что его вот-вот одолеет живительная дрема, где не будет места видениям преисподней. Лихорадка, холодный английский дождик – и ангельский голос сиделки, а еще ее волнующе-эротичные касания…
Уже проваливаясь в сон, он понадеялся, что этот ангел по невинности своей не заметит его мощнейшего возбуждения…
Глава 6
Открыв глаза, Электра узрела прямо перед собой заляпанную грязью льняную ткань. Она поморгала. Это оказалась мужская сорочка, в распахнутый ворот которой неведомо как проникла ее рука, которая покоилась теперь на теплой обнаженной мужской груди.
Боже праведный и все святые!..
Было утро. Электра взглянула вверх, прямо в розовое с золотом рассветное небо, заменявшее отсутствующую крышу. Она лежала в теплом, но слегка влажном гнездышке, свитом наспех из затхлых занавесок и портьер. Даже сегодня, когда с того памятного пожара минуло почти четырнадцать лет, они все еще хранили запах дыма. А мужчина, который оказался на поверку вовсе не лордом Эроном… кстати, как его зовут? Ах да, Хейстингз. Мистер Хейстингз прижимал ее к себе, обняв обеими руками, одна из которых уютно покоилась на ее талии…
Похоже, что, продрогнув до костей, она сама прильнула к нему и уютно угнездилась, согреваемая его мощным теплым телом. Теперь голова ее лежала у него на плече, одну ногу она согнула в колене и закинула прямо на него… И колено этой ноги покоилось прямо на… О боже правый и все святые!..
Однако мистер Хейстингз во сне был необычайно нежен и предупредителен.
Или сам тоже не прочь был согреться.
Бедняга уступил ей самое сухое и защищенное от непогоды место в «гнездышке» – и она от этого весьма выиграла. Ночью она вполне могла погибнуть от холода, однако сейчас чувствовала себя просто восхитительно.
С величайшей осторожностью она убрала ладошку, вздохнув с облегчением оттого, что грудь мужчины даже не шевельнулась. Затем очень медленно вытащила руку из-под его сорочки. Потом, снова очень осторожно и медленно, убрала ногу, которая лежала на… на… боже, на чем… неужели?…
Стыдливо отведя взгляд, она отстранилась от теплого могучего тела. Для нее невыносима была мысль, что мужчина, проснувшись, застанет ее в своих нежных объятьях… Ах, как было бы неловко! Электра изо всех сил убеждала себя, что кровь кинулась ей в лицо именно от неловкости положения, а вовсе не потому, что мужские руки обнимают ее. Наконец ей удалось откатиться в сторону.
Даже жалко… ах, как ей было удобно! К тому же было тепло, а вчера ночью она такого даже вообразить
