потому что он фыркнул:
– Странное занятие для знатной дамы.
Кто бы мне выговаривал, а?! Моя доля королевской крови немедленно взбунтовалась.
– Что ты знаешь о благородных дамах, голодранец?
В глазах его приугас водоворот солнечных бликов. Похоже, я коснулась того, чего касаться не стоило.
– Не суди по одежде, можешь обмануться.
Судить и впрямь не стоило. Сеньора с простолюдином не спутаешь, хоть в какое рубище наряди. Голову под топор положу – синеглазый оборванец не просто безвестный бродяга. Может, его жизнь – перевернутое отражение моей? Я против воли вознеслась, он – низринулся?
Зато его любопытство превосходило мое собственное.
– Ты что ж, предпочла изысканным яствам лесную землянику? Впрочем, судя по твоей худобе, при дворе есть вообще не принято.
– Это корсет, – огрызнулась я.
Кажется, поспешила голову под топор класть. Никакой он не вельможа, если меня худышкой счел. По дворцовым меркам – я корова деревенская.
– Неужто? – он оценивающе сузил глаза, вновь полные солнца. – Да, под корсетом есть, на что посмотреть.
Я едва удержалась от простонародного жеста, должного указать наглецу его место.
– Не пора ли ответить, что сам здесь делаешь?
Если думала застать его врасплох и смутить – напрасно, легче было смутить древесный ствол. Синеглазый проходимец весело подмигнул.
– Ищу чем поживиться.
Однако! Заявить первой встречной, что он воришка? А если я кликну стражу? Нынче же угодит в колодки, а завтра побредет из города одноруким калекой.
Сболтнуть такое – глупость, превосходящая даже мою. Он не выглядит дураком. Что это? Вызов судьбе? Желание испытать собственную храбрость и удачу? Недаром его взгляд полыхает отчаянным безрассудством. Или…
Нет. Нет, конечно. Не испытывает он судьбу, не щеголяет дерзостью. Просто отводит опасность от моего дяди. Ловкач, нырнувший в приоткрытую дверь – что может быть убедительнее? Зазевавшимся часовым, конечно, попадет. Но тем дело и ограничится. Никто не возомнит: мол, оборванца впустили в замок намеренно, не кинется отыскивать сообщников.
Этот проходимец осознанно принимал на себя риск, и риск немалый! Кто же он все-таки такой? Зачем понадобился моему дяде?
Как бы намекнуть, что я ему не поверила? Пусть дурочкой не считает.
– Воришка? А может, подданный Кошачьей королевы?
Он не стал дожидаться нового града вопросов.
– Ну, если кроме земляники здесь поживиться нечем…
Меня снова обдало синим пламенем его взгляда. Затем последовал небрежный взмах руки. Травы сомкнулись за его спиной, сердито загудел потревоженный шмель, и все стихло.
Только теперь я осознала, что синеглазый юнец с возмутительным нахальством обращался ко мне на «ты».
Идти следом было бесполезно. Он, конечно, тщательно
