окну.
– Смотри, вон там свобода. Лес, небо, озеро.
– Люди, – коротко произнёс гусь.
– Люди? – удивлённо спросил Керси.
Оставив клетку на окне, учёный снова налил себе коньяка. Впервые в жизни он не мог объяснить, что происходит. Его пытливый ум фиксировал нелогичное поведение птицы. Всю жизнь он считал, что свобода и люди – понятия несовместимые. Никогда люди не смогут взять на себя ответственность за свою свободу. Их будет волновать только стремление казаться лучше своего ближнего. Зависть всегда перевесит свободу, становясь катализатором Достижений. Люди – это толпа, сметающая отдельную личность, претендующую на свободу. Достижения, Достижения и еще раз Достижения – вот цель их существования.
Керси взбесило, что эта жалкая птица начала задавать вопросы. Зачем спрашивать, когда на всё уже есть ответ. Какой смысл выходить за рамки алгоритмов? Счастье робота в том, что он не думает.
К клетке Керси подошёл уже с пустым бокалом. Взгляды учёного и птицы встретились. Мурашки побежали по спине Керси. Гусь внимательно наблюдал за ним. Пронизывающие глаза чужеродно смотрелись на птичьей голове, вызывая беспокойство.
Керси вернул клетку на место и закрыл её на щеколду. Необъяснимое чувство страха постепенно охватывало его. Странный и цепкий взгляд он чувствовал даже спиной. В момент, когда Керси снова протянул руку к бутылке, гнетущая тишина в лаборатории нарушилась новым словесным вторжением гуся.
– Ты кто?
Керси вздрогнул и отхлебнул из бутылки. Боясь снова встретиться взглядом с гусем, учёный застыл на одном месте, не оборачиваясь. Допив бутылку до дна, Керси на ватных ногах подошёл к окну.
Такого вопроса ему никто никогда не задавал. Он – известный учёный, первый в своём деле, состоятельный человек, живущий в Серебряном районе. Его карьера пошла в гору. Мистер Гавер обратил на него внимание. Он тот, кто докажет Дайлону своё превосходство.
– Ты кто? – повторил гусь.
Усилием воли Керси обернулся. Птица начала раздражать учёного.
– Я тот, кто дал тебе возможность разговаривать человеческим языком! Ты всего лишь жалкая птица! – разозлился учёный.
– Зачем ты это сделал? – снова задал вопрос гусь, испытывающе посмотрев на Керси.
В очередной раз от этого взгляда учёному стало не по себе.
– Ты-то кто такой, чтобы я отвечал на твои вопросы? – заорал Керси.
– Кто я? – гусь задумался и замолчал.
Керси открыл окно настежь, пытаясь вырваться из душной атмосферы лаборатории. Усталость и опьянение давали о себе знать. За окном смеркалось. Вернувшись к столу, учёный опустился в кресло. Возникающие вопросы тянули за собой вереницы путающихся мыслей, всё больше переплетавшихся в густом тумане наползающего сна.
Гусь потоптался в клетке. Однозначность сменилась шумом в голове. В ней что-то бурлило, плюхалось, сталкивалось, перемешивалось. Не сказать, что думать было приятно, но не думать было невозможно. Маленькая гусиная голова,
