устойчивость церковных воззрений, коею живет наше духовное сословие. Нас тянула в храм Божий неведомая, но сердцу ощутимая сила. Вот я уже в Заиконоспасском духовном училище. Раннее утро жаркаго летняго дня (экзамены кончались тогда в половине июля). Мы, дети, поднялись рано, чтобы до экзамена успеть и соборы обойти, и слабо подготовленное подчитать, и кусок чернаго хлеба съесть (о чае мы тогда понятия еще не имели). И вот, группами выходим из низких ворот с училищнаго двора, направляемся в Казанский собор, прикладываемся к чудотворным иконам Казанской и Млекопитательницы, идем к Иверской, оттуда в Успенский собор, чтобы поклониться мощам святителей всероссийских, ризе Господней и Владимирской иконе Владычицы. Вот и Архангельский собор, а в нем – мощи царственнаго младенца Димитрия, который – это мы слышали – и теперь держит в ручке своей те орешки, коими играл он в момент нападения на него убийц… О, малютка-мученик, – мы крепко верим, – поможет нам, детям, на экзамене! А вот и Чудов монастырь, с его серебряным иконостасом и нетленными мощами великаго печальника Святой Руси, друга Преподобнаго Сергия, Святителя Алексия. Ему непременно нужно положить, по нашим детским понятиям, три земных поклона. Из Чудова – чрез святыя Спасския ворота, непременно, с обнаженными головами, – мы идем в тот Покровский Василия Блаженнаго собор, который своею оригинальною архитектурою останавливает на себе внимание не только всякаго русскаго человека, но и всех иностранцев. Здесь, поклонившись св. мощам блаженных Василия и Иоанна, мы непременно выпьем глоточка три (конечно, кто натощак) св. водицы… Та к готовились мы к экзаменам. Та к по-детски льнули мы к Церкви-матери. И не мы одни: мы видели и гимназистов, и семинаристов, и других учащихся, паломничающих ко святыням в дни экзаменов. Обходили святыни, запасались духовными силами, укрепляли в себе веру…
То ли теперь?!
Еще недавно, еще десять лет назад было нечто подобное. Жил я около 30 лет в Лавре Преподобнаго Сергия. В последние годы моего там пребывания моим послушанием было, между прочим, руководить учащихся юных паломников. Отрадно было видеть школьную детвору, утомленную непривычным пешим хождением, но бодрую духом при виде заветных святынь. И невольно вспоминалось мне свое первое путешествие в эту самую обитель с моими родителями, в 1863 или 1864 году. Я скопил тогда три-четыре рубля на дорогу, отказавшись от чая и откладывая кусочки сахара и продавая их, чтобы помочь родителям для этого путешествия. Когда настало благоприятное время, я стал просить отца и мать, чтобы отправиться в столь желанное странствование, когда я услышал: “знаем, сынок, что это дело доброе, да как же быть-то: ведь, денег нет!” – я с торжеством выложил тогда пред ними свой “сахарный” капитал, и – о, радость! – я обезоружил их! На утро мы были уже в пути, 60 верст сделано в полтора суток. Вот пред нами открылась и святая Лавра во всей ея красе. Вот поле, которое, по незнанию истории, конечно, родители мне назвали “Мамаевым”. И в моем воображении уже пронеслась картина исторической битвы, о коей уже читал в житии
