проснулся в понедельник утром, а жены и след простыл. Исчезла.
– Сказки для нищих, – заметил Эрик Лэмб. К нижней части его брюк все еще липли сухие травинки.
– Живите моментом, вот что я вам скажу, – откликнулся мистер Форбс и, словно в подтверждение своих слов, пронес тарелку с еще одним куском вишневого пирога над головами.
Миссис Форбс молчала. Шаркала подошвами сандалий по паркету в елочку и крутила чайную чашку на блюдце. Лицо у нее словно скукожилось от волнения.
Быстро расправляясь с вишневым пирогом, мистер Форбс окинул супругу критическим взглядом.
– Да прекрати ты терзаться по этому поводу, Дороти. Это не имеет к делу ни малейшего отношения.
– Все имеет к этому отношение, – возразила она. – Я просто знаю, и все тут.
Мистер Форбс покачал головой.
– Ну хоть ты скажи ей, Эрик. Она меня не слушает.
– Все это давно в прошлом. И дело тут в чем-то другом. Просто небольшая размолвка, вот и все, – сказал Эрик Лэмб. Мне показалось, голос его звучит мягко и утешительно, но миссис Форбс продолжала шаркать, пряча свои мысли за хмурой гримасой.
– Или жара всему виной, – заметил мистер Форбс, похлопывая себя по животу – Он словно желал убедиться, что вишневый пирог благополучно достиг места назначения. – В такую погоду люди порой совершают самые странные поступки.
– Точно, – кивнул Эрик Лэмб. – Это все из-за жары.
Миссис Форбс перестала крутить чашку, подняла глаза. На губах ее играла еле заметная улыбка.
– И мы сильно облажаемся, если это не так, верно? – спросила она.
Все трое замерли в молчании. Я видела, как они обменялись взглядами, затем мистер Форбс смахнул крошки с губ тыльной стороной ладони. Эрик Лэмб не говорил ни слова. Когда взгляды присутствующих обратились к нему, он уставился в пол, избегая их.
Через некоторое время миссис Форбс заметила: «В чае не хватает молока», – развернулась и исчезла в толпе.
Я похлопала Тилли по руке, отчего из голубой пластиковой чашки у нее выплеснулось немного бульона.
– Ты слышала? – спросила я. – Миссис Форбс сказала, что все они облажаются…
– Не слишком-то приличное выражение для церкви. Я права? – заметила Тилли, которая так и не сняла непромокаемую шапочку. Затем она вытерла пятно от бульона краем рукава. – Последнее время эта миссис Форбс ведет себя довольно необычно.
Что правда, то правда. Я сама накануне днем видела, как она расхаживает по садику перед домом в ночной рубашке и разговаривает о чем-то с цветочными клумбами.
Всему виной жара, так сказал мистер Форбс, уводя жену в глубину зала с недопитой чашкой чая и журналом «Радио таймс».
– Почему это люди сваливают все на жару? – спросила Тилли.
– Так проще, – ответила я.
– Проще,
