Она наложила оковы на оперативное мышление французов и сделала его убогим. Когда был осуществлен стратегический обход этой линии, командование оказалось в беспомощном положении».
Ярко рисуя поразительную отсталость французской военной мысли, погрязшей в застывших догмах, Дивайн весьма скупо говорит о состоянии английской военной теории. А она в не меньшей мере, чем французская, способствовала принятию союзниками гибельной стратегии, воплощенной в плане «Д».
Военные теоретики Англии также стояли на ложных позициях в оценке характера будущей войны. Они не верили в маневренные глубокие операции, питали приверженность к позиционной обороне и не учитывали огромные возможности бронетанковых и моторизованных войск. О том, как глубоко заблуждалась английская военная мысль, свидетельствует следующее высказывание ее видного представителя – Лиддел Гарта, относящееся к 1939 году: «Трудность „нокаута“ очень возросла вследствие нынешнего превосходства обороны над наступлением. Недавний опыт наземных сражений свидетельствует о том, что атакующий должен иметь по меньшей мере тройное превосходство в вооружении, чтобы добиться даже местного успеха. Точно так же и воздухе оборона завоевывает преимущества, которыми пользовался ранее нападающий. Последние достижения в развитии огневых средств противовоздушной обороны обещают создать преграду воздушной угрозе, аналогичную той, которая возникла поколение назад на суше благодаря сочетанию колючей проволоки и зарытого в землю пулемета. В общем, мечты солдата о „молниеносной“ войне имеют все меньше перспектив на их осуществление. Военные тучи, нависшие ныне над Европой, порождают много грома, но очень мало молний».
Отсюда он делал вывод: «Если германский генеральный штаб не потерял еще чувства реальности, то возможность серьезного немецкого наступления на западе становится более чем сомнительной». Такую точку зрения разделяли (даже незадолго до начала немецкого вторжения во Францию!) Н. Чемберлен и другие руководители политики и стратегии Англии.
На фоне этих заблуждений и самообольщений особенно ярко выделяется позиция французских коммунистов в оценке фашистской опасности. 19 мая 1939 года, в то время, когда Европа уже вползала в полосу предвоенного кризиса, М. Торез в своем выступлении на пленуме ЦК КП Франции говорил: «Каждый задает себе вопрос: когда и над кем совершится очередное насилие? Над объектом гитлеровских вожделений – Данцигом или над Польшей? Над одним из Балканских государств? Над одной из малых стран Западной Европы? Над Францией? Становится все более очевидным, что коалиция Германии и Италии самую непосредственную и серьезную угрозу представляет в конечном счете для нашей страны. Гитлер, по-видимому, считает, что приближается час развязки, которую он предвидел в „Майн кампф“: „Предварительно изолированная Франция будет уничтожена“».
Это были удивительно верные по силе предвидения слова, но они
