Поинтересовалась Екатерина Петровна.
– Да, спасибо. Только я столько не съем. – Маленькому мальчику и вправду не под силу съесть такое количество пищи за один раз.
– Если не доешь, то ничего страшного, кушай. – Она сидела и смотрела за тем, как я уплетаю пищу, облокотившись на руку. Ей было радостно от того, что я не отказывался от еды. Я и в правду был очень голодным, ведь я не ел, без малого пару дней.
– А мама мне всегда говорила, что тарелочка любит чистоту. – Я чуть было снова не ударился в воспоминание о матери, но Екатерина Петровна оборвала их на корню.
– Просто твоя мама, хотела, чтобы ты хорошо кушал, и был здоровым и сильным мальчиком, чтобы у тебя всегда было полным-полно сил и энергии, для того чтобы ты мог играть со своими друзьями весь день напролет. – Она как нельзя точно все описала.
– Да. – Сказал я, и навернул еще одну ложку картофельного пюре с котлетой.
Закончив трапезу, Екатерина Петровна отвела меня в сестринскую, где я остался дожидаться водителя, который должен был забрать меня в новый, пусть конечно не самый радостный, этап жизни. В следующие полчаса я сидел и ждал того момента, когда меня повезут в интернат, время тянулось чудовищно долго. Я смотрел на часы и следил взглядом за секундной стрелкой, которая секунда за секундой, совершала свой вечно замкнутый круг. Часы тикали очень громко, и в конечном итоге это начало действовать мне на нервы. Мне казалось, будто с каждой секундой этот звук становиться все громче, сильнее, противнее. Он был словно комар, который будто специально летает и жужжит прямо над ухом, мешая спокойно уснуть ночью. Из-за всего этого я начал злится. После того, как я разозлился, не отводя взгляда от этих часов, я немного прищурился. Секундная стрелка прекратила свой ход, но часы не остановились, вместо этого, минутная стрелка, с бешеной скоростью начала вращаться в противоположном направлении, мотая назад дни, недели, месяцы! В этот момент, дверная ручка входа в комнату начала поворачиваться. Я отвлекся на это, и часы замерли на месте, показывая совершенно беспорядочное время. В комнату зашла Екатерина Петровна.
– Водитель подъехал, пора.
– Екатерина Петровна, простите меня. Я часы поломал. – Я признался ей в своем проступке, хотя для меня самого был шок, как это у меня получилось?
– Да что ты такое говоришь, они же ведь находятся в трех метрах от пола, ой, и правда, сломаны. Да, наверное, так и было, просто я сразу не заметила. – Конечно, она мне не поверила, ведь я просто чисто физически не как бы не смог дотянуться или допрыгнуть до них.
– Да говорю же, это моя вина. Они громко тикали, и я их сломал. – Я продолжал доказывать ей свою правоту, чувствуя себя при этом виноватым.
– Ну, даже если это и правда, пусть так, мне они тоже не нравились, может наконец-то новые повесят. А теперь, надевай куртку и пошли. – Она не была расстроена поломкой часов, скорее даже, как мне показалось, обрадовалась этому событию. Какая же она все-таки хорошая подумал я.
