style="font-size:15px;"> Впрочем, был в этой истории еще один любопытный поворот: в 1988 году Клингберг едва не стал объектом тройного обмена. Согласно его идее, США должны были обменять Клингберга на Джонатана Полларда, а затем сменять его же на американских разведчиков, до сих пор сидящих в советских тюрьмах. Но Израиль в придачу к Клингбергу потребовал информацию о пропавшем штурмане Роне Араде[37], и сделка расстроилась.
Имя Маркуса Клингберга вновь мелькнуло в заголовках израильских газет летом 2007 года, накануне выхода в свет его мемуаров. Да, Клингберг, выпущенный из тюрьмы за несколько лет до окончания отведенного ему наказания под тем предлогом, что он является смертельно больным человеком, не только не умер в последующие 10 лет, но и уехал к дочери в Париж, где и написал мемуары, на которых неплохо заработал. В них 92-летний шпион, в частности, пишет, что израильская контрразведка, расследуя его деятельность, так и не узнала главного. Во-первых, следователи ШАБАКа так и не поняли, что он, Клингберг, был по большей части пусть и чрезвычайно ценным, но всего лишь поставщиком секретной информации. А подлинным резидентом советской разведки в Израиле в те смутные годы была… его жена Ванда. Но самое главное заключается в том, что, если верить мемуарам Клингберга, в 70-х годах ему с женой удалось завербовать для работы на СССР одного из самых крупных израильских ученых, лауреата Государственной премии Израиля. И информация, которую этот ученый поставлял в Москву, была даже ценнее, чем та, которую передавал Маркус Клингберг. В своих мемуарах Клингберг рассказывает, что этот ученый умудрялся получать разрешения на участие в научных конференциях, проходивших в СССР, уже после разрыва дипотношений между Москвой и Иерусалимом. Там он и передавал ГРУ добытую им информацию. При этом его каждый раз инструктировали в ШАБАКе о том, как себя вести, если его вдруг попытаются завербовать «гэбэшники». «Это было все равно, что инструктировать кота, как ему вести себя перед миской сметаны», – с усмешкой комментирует Клингберг. Имени этого ученого он в своих мемуарах, естественно, не называет. Ну, а о Ванде он позволил себе вспомнить только потому, что к моменту выхода мемуаров она уже покоилась на тель-авивском кладбище.Сам текст мемуаров Маркуса Клингберга свидетельствует о том, что он нисколько не раскаялся в своих деяниях и не испытывал никакого чувства вины перед Израилем. Впрочем, судя по всему, Клингберг вообще относился к людям, которые ни при каких обстоятельствах не меняют своих убеждений – похоже, с годами он лишь укрепился в мысли, что служил делу мира и содействовал предотвращению новой мировой войны.
1988.
Ломовой вариант
Если в ШАБАКе не очень любят вспоминать имя своего бывшего сотрудника Леви Леви, то ветераны КГБ точно так же морщатся при упоминании имен супругов Александра и Анны Ломовых, направленных на работу в Израиль, перевербованных ШАБАКом и способствовавших провалу сразу трех действовавших в конце 80-х годов на территории Израиля советских шпионов.
Официально Александр Ломов был «администратором по распоряжению советской недвижимостью на территории
Рон Арад – израильский летчик, сбитый в 1986 году над Ливаном и захваченный в плен «Хизбаллой». С 1988 года «Хизбалла» отказывается сообщить о его местонахождении, и Арад считается пропавшим без вести.
