и потешный. По всему видно, не обделенный заботой. Подбежал к своей железной миске и начал пить. Спустя несколько минут из домика вышел кот – мордастый и совсем непохожий на голодного.
– Как тут вам живется?
– Жизнь, если была бы проста, – жить не стоило.
– Почему? – вопросом на вопрос переспросил Робинзон.
– Разные здесь бывают люди, разные. В основном со странностями. Раньше мы были сплоченными. Объединяла идея. Каждый верил в то, что его ждет в обозримом будущем большое и прекрасное завтра.
– А сейчас?
– Вы считаете, что изоляция и творчество – несовместимые вещи? Вивальди, говорят, работал запертый в женском монастыре, а какую музыку писал! Мусоргский вообще сидел в дурдоме.
Эльз общаясь с ним, подумал про себя, что человеческая душа – большой камертон. Попасть с ним в такт, оказаться под влиянием очаровательной личности – очень легко. Но задеть потаенные струны любимого камертона, заставить звенеть тот самый колокольчик удается далеко не каждому.
Далее Робинзон поведал, что все дни для него заполнены охотой и собирательством. Охотился он на ворон: их мясо – хорошее подспорье к найденным в лесу плодам. И дальше Робинзон показал им десяток своих картин, написанных карандашом. Это были несколько портретов мужчин и женщин, вероятно таких же бродяг.
Эльз по наивности спросил его:
– А чего ж вы не хотите вернуться к нормальной жизни? Давайте выбираться отсюда? Возвращайтесь!
На что Робинзон ответил весело улыбаясь:
– А мне здесь нравится. Я человек земли, а на миру и смерть красна, – и он легко встал с земли, отправился по каким-то своим делам.
Тем временем им навстречу гордо прошествовал мужчина, одетый в затрапезную брезентовую штормовку с капюшоном, затертых брюках неопределенного цвета и старых, видавших виды сапогах. В морщинах лица и руках мужчины поселилась вечная, ничем не смываемая грязь. Он был явно привлечен появлением на их улице незнакомцев.
– Вы кто? – спросил он слегка заплетающимся голосом.
И только теперь они поняли, что тот пьян и с трудом держится на ногах.
– Мы приезжие, хотим здесь у вас устроиться.
– О, это хорошая идея. Это надо отметить. Выпьете, у меня есть.
– Да вы уже готовый.
– Я не пьяный, я борюсь с похмельем. После вчерашнего я думал, что кони двину. Башка болит!
– Если голова болит, значит, она есть.
– Я пьяница, а не дурак.
– Мы вам верим.
– Честно скажу, мужики, жизнь – это затяжной прыжок в могилу. Скажите, нужна такая жизнь?
– Конечно, нет. – Говорить с пьяным на серьезные темы было просто бесполезно. – А вы-то здесь давно обитаете?
– Сколько воды и людей утекло с тех пор… Ребята! Пейте досыта! Ни в чем себе не отказывайте. Скоро будет всем
