вросшими в землю бревнами, зарослями крапивы, а также множеством пустых бутылок, бумажек и прочего человеческого мусора.
Я остановился, жадно разглядывая потемневшие от времени стены из красного кирпича. Это и была моя цель на сегодня. Я несколько раз обошел вокруг старого, всеми позабытого жилища, коснулся пальцами холодных камней, заглянул в окна. Внутри все было, конечно, загажено. Но меня это не очень интересовало.
Вход в подвал прятался под пышным кустом бузины. Он был такой узкий, что я собрал на свой пиджак массу грязи, когда протискивался в него. Еще грязнее было внутри. Под ногами чавкало, на лицо липла паутина или хлопья пыли. Я зажег фонарик. Луч выхватил из темноты слежавшиеся кучи древнего мусора и останки большой собаки, нашедшей здесь свой последний приют.
Я прикрепил фонарик на карман пиджака, подобрал половинку кирпича и начал простукивать стены, сложенные из небольших прямоугольных камней. Один из них под моим ударом дрогнул. Тогда я достал свой складной нож, открыл лезвие-отвертку и начал расшатывать камень. Лезвие быстро сломалось. Но и камень не устоял. Со звонким шлепком он упал в грязь у моих ног. На его месте открылась черная дыра, из которой тянуло неожиданно сухим и теплым воздухом. Запах оттуда шел незнакомый, мертвый, гнетущий.
Справиться с остальными камнями и расширить проход было уже нетрудно. Я просто повышибал их ногой. В свете фонаря мне открылся круглый сухой тоннель, уходящий вниз, и две металлические полосы, проложенные по его полу. Рельсы...
Я торопливо пробрался в проход и сделал несколько шагов по тоннелю. И все же не выдержал, обернулся. Конечно, я не увидел за спиной ничего, кроме стены с неровной темной дыркой. Воображение напомнило мне про лесные заросли и солнце, разгорающееся среди редких прозрачных облаков. Туда еще можно было вернуться. Только нужно ли?
...Я шел и шел вниз, чувствуя, как напряжена огромная масса земли надо мной. Подземный коридор оказался однообразен – только стены и потемневшие рельсы.
Потом я начал «плыть». Это случилось перед тем, как я наткнулся на округлую, похожую на галошу вагонетку с каким-то тряпьем на дне. Рассматривать ее я не хотел, потому что уже появилась тошнота, закружилась голова и заныли суставы. Мне было не до вагонетки. Я испугался, что наглотался каких-то подземных газов. Но все равно убедил себя идти дальше.
Мне стало хуже. В ушах зазвенели колокольчики, загомонили сотни голосов, запели трубы. Я терпел. Иногда казалось, что я на несколько мгновений теряю сознание и иду как бы по инерции. Потом это проходило. Потом – возвращалось опять. Стены вдруг становились зыбкими и тряслись, как желе. Я делал над собой усилие – и шел дальше.
Неожиданно я упал на колени, и меня вырвало. Поднявшись, я охнул от внезапно ударившей по вискам боли. Теперь мне было по-настоящему страшно и тесно в этом подвале. Тем более что, поднявшись, я не вспомнил, куда и откуда иду. Тоннель был горизонтален и одинаков во всех направлениях. Правда, стены казались уже не такими г�
