Эди, отчего такая забота и каков их интерес, Долговязый кратко ответил, что делает это по поручению местного пахана, который намерен с ним встретиться и кое о чем переговорить, в том числе, предложить не мешать им «править балом в хате».
Эди дослушал Долговязого, но не стал с ним далее обсуждать эту тему, допуская, что блатными готовится почва для его прощупывания относительно инкассаторов, а может быть, и втягивания в какие-то свои игры. Поэтому просто объяснил собеседнику, что сначала сам попробует разобраться в своих делах и, если будет в этом потребность, то обратится к ним за помощью. Темы о «бале в хате» специально не касался, посчитав, что прежде необходимо совместно с Артемом проанализировать сложившуюся в камере ситуацию. «Интересно будет также услышать от Карабанова о том, как блатные в условиях изолятора могут так оперативно обмениваться данными о заключенных, – подумал Эди и тут же заключил: – Выходит, что кто-то из сотрудников изолятора или следователей сливает им такую информацию. В камеру последние сведения мог принести Слюнявый, который после возвращения с вызова к следователю начал шептаться со своими приятелями…»
После завершения разговора Долговязый вернулся к себе и, некоторое время поговорив с приятелями, сел за стол и стал молча тасовать карты. Спустя пару минут к нему присоединился Слюнявый, и они начали играть в секу[27]. Остальные зэки оставались на своих койках: кто-то читал, кто-то вел душеспасительные разговоры с соседями. При этом каждый раз, когда из коридора доносился шум шагов, они тут же умолкали и начинали прислушиваться к этим шагам.
Очередной шум закончился у двери третьей камеры, из-за чего все ее обитатели буквально уставились в проем, а Слюнявый даже бросил карты на стол и повернулся ко входу всем телом.
Между тем открыли дверь, и в камеру вошел Бизенко, с видом человека, который только что сбросил с плеч тяжелый мешок.
– А вот и наш красавец объявился – не запылился, – взвизгнул Слюнявый, продолжая сидеть в прежней позе.
Бизенко окатил его брезгливым взглядом и, направляясь к своей койке мимо стола с блатными, произнес:
– Ты доиграешься, гадёныш, что я тебе башку отшибу.
Это не осталось незамеченным остальными заключенными, которые ждали возвращения Бизенко только для того, чтобы понаблюдать за поведением Слюнявого после монолога Эди у коек блатных и его разговора с Долговязым. Теперь они окончательно убедились, что безоговорочной власти марванов в камере пришел конец, по крайней мере, пока в ней будет Эди.
– Я с тобой, падла, потом посчитаюсь, – пробормотал Слюнявый в спину Бизенко и резко подхватил со стола свои карты. – Знай, скоро лафа[28] кончится, и я тебя по частям разберу.
– Никак не угомонится, – произнес Эди, наблюдая за тем, как Бизенко дрожащими руками складывает на тумбочке какие-то листы исписанной бумаги, а в голове в этот момент пронеслось: «Шпион нервничает, а это хорошо».
– По-моему,
Сека – азартная карточная игра.
Лафа – в данном случае счастье, удача.
