когда-то считалось запретным – времена-то меняются, условия жизни тоже, и то, что считалось когда-то догмой, становится простым пережитком, предубеждением.
Как на мой взгляд, так есть можно все, что нравится, что хочется попробовать (я вон уже лягушек отведал, и крокодилятину, страусятину, и даже акулу жареную ел!). Главное, друзья мои – не «ешьте» себе подобных! Вот это грех из грехов, ничем не оправдываемый…
Эк, куда меня занесло, однако! На чем же это я споткнулся и пустился затем в невнятные рассуждения? Ах, да! Перекусив бутербродами с салом, наша бригада затем с новыми силами вышла на тридцатиградусный мороз – встречать очередную порцию бетона и задорно, с шутками и прибаутками залила его в формы, накрыла крышкой запарочную камеру и успешно завершила свою смену. Хороший перекус – он любому делу великое подспорье!
За дядю Яшу
В воскресенье утром меня и Валерку разбудил нетерпеливый стук в дверь нашей общежитской комнаты.
Мой койка была ближе к выходу, и я, как был в трусах и босиком, прошлепал к двери и открыл ее. И замер на месте от изумления. На пороге стоял мой дядя. Дядя Яша. Это у него я жил пару месяцев, когда перебрался в город из деревни. И это к нему хотел устроиться в бригаду электролизников на алюминиевый завод. Но не взяли, сказал – молод еще.
Мне действительно совсем недавно стукнуло только семнадцать. А более вредного производства, чем алюминиевый завод, и особенно электролизный цех, и придумать трудно. Тогда меня к себе на ЖБИ взял другой дядя.
А когда мне еще дали место в заводском общежитии, жизнь моя вообще стала казаться мне удавшейся. Еще бы – родителей рядом нет, от родственников тоже ушел – прямо колобок какой-то, и никто над моей душой не стоит, что хочу, то и ворочу.
Вот и вчера мы с Валеркой и еще несколькими парнями из общаги оттягивались на набережной водохранилища, приставали к девчонкам, нарвались на городскую шпану, немного «помахались».
В общем, вечер у нас был крайне содержательным. Самый раз сейчас отоспаться, а тут нелегкая дядю принесла. Первый раз, между прочим! Неужели зашел узнать, как его племяшу живется в общаге?
Дядя Яша, возбужденно сопя, отодвинул меня своим толстым упругим животом, по-свойски протиснулся в комнату, уселся на стул.
– Ну чё, племяш, бери своих дружков, да пойдем, за родного дядю вступишься, – прочистив горло кхеканьем, вдруг заявил дядя Яша.
Вот это новость! Да еще с самого с ранья.
– А чё случилось, дядя Яша? – спросил я его.
– Надо одному м… ку навалять как следует! – уточнил дядя Яша, ерзая на скрипучем стуле. – Чтобы знал, падла, к кому соваться!
Нет, встрять за дядьку – святое дело! Меня только несколько удивило, что он, имея еще двоих родных младших братьев (самому ему тогда было что-то в районе
