я пришел не по адресу, да и продавать я ничего не хочу, вот если только оставить в залог один незаконченный портрет?
Гера, желая искупить свою вину, закивала головой и тут же вынесла последние пятьдесят тысяч, которые Вик оставил ей «на пирожные».
– Столько хватит?
Он объяснил, зачем ему деньги, и стал открывать этюдник. Гера замотала головой и сказала, что дает ему в долг, что вовсе не обязательно оставлять залог, но Митя вручил ей портрет, поцеловал в щеку, улыбнулся и ушел.
– Зайду через неделю, – сказал он ей на прощание.
Гера убрала картину за занавеску на подоконник и вернулась к записке. «Вы получите свою дочь завтра, 15 июня…» «Нет. – Она снова разорвала листок в мелкие клочки. – Все это глупо. Незачем мучить несчастных родителей». Она набрала номер телефона Руфиновых, но потом бросила трубку.
Хорн гнал машину, пока не кончился бензин. Они заправились на окраине города, и вновь началась бесцельная гонка по пустынным ночным улицам. Анна беспрестанно курила, ее бледное лицо до сих пор было вымазано в крови. Неглубокие царапины на руке, которые она сама себе сделала стеклом, подсохли.
Хорн остановил машину – свет фонаря осветил красный жуткий подтек на лбу Анны – и приказал ей немедленно вымыть лицо. Он развязал ей руки, достал бутылку с водой и, отдыхая, наблюдал за тем, как она оттирает кровь смоченным платком. Потом снова связал ей руки. Анна за это спокойно обозвала его дураком, сказав, что выпрыгивать из машины не собирается, и он развязал ей руки.
Хорн устал, смертельно устал, поэтому едва не сбил бросившегося под колеса юношу. Машина резко затормозила, стало тихо. Хорн увидел, как из-за капота показалась сначала взлохмаченная голова, появилось испуганное лицо с большими глазами. «Жив, слава богу». Хорн вышел из машины и извинился.
– Может, вас подвезти?
– Понимаете, мне в Кукушкино очень надо, не отвезете? – Юноша достал деньги и показал их Хорну. – Это все, что у меня есть.
Хорн кивнул головой и открыл заднюю дверцу «Форда». Наконец-то появилась цель. За то время, что они проведут в пути, возможно, что-то изменится и он найдет выход?
И снова замелькали янтарные капли светофоров, полетела навстречу серая гладкая шерсть загородной трассы, освещаемая лимонно-белым ломтиком луны. Изредка попадались на дороге рубиновые светлячки впереди идущих машин.
В Кукушкино въехали глубокой ночью. Хорн остановил машину напротив дачи Дождевых. Рядом стояла белая «Волга». «Бобров приехал», – пронеслось в сонной голове Мити. И вдруг он услышал несколько неуверенный голос Хорна:
– Слушай, парень, я с тебя ничего не возьму. Понимаешь, поздно уже, у тебя не найдется подушек и одеяла, чтобы мы здесь, в машине, и переночевали?
Сон объединяет людей, даже роднит их, сближает. Это Хорн понял, когда Митя, устроивший им постель в летней кухне на диване, ушел, а Анна стала молча мыться
