что ли. Я не большой знаток живописи, но те фамилии, которые вы мне сейчас назвали, удивительным образом совпадают и с моим предполагаемым списком, взгляните. – И Ольга протянула ему список.
Дымов оценил ее эстетическое чувство и вкус, но внешне это никак не проявилось на его озабоченном лице.
– Вы не сказали мне ничего о… Дорошеве.
– А кто это? Я не знаю никакого Дорошева.
– Ну как же, Виктор Дорошев, мне даже дали ваш телефон и сказали, что именно здесь живет его сестра, которая…
– А, Анна, ну конечно, это та самая женщина в красном, которая открыла вам дверь. Виктор Дорошев – ее брат, он дипломированный художник, но, между нами говоря, – Ольга перешла на шепот, – он не художник, он… он пишет с претензией на авангард, но, поверьте, это мерзость что такое!
– Но в Москве о нем говорят совершенно противоположное. Я, признаться, не встречал его работ, но мне рассказывал о нем небезызвестный вам Франсуа Планшар, у него около тридцати его работ, Планшар не такой человек, чтобы выбрасывать деньги на ветер. Неужели вы просмотрели Дорошева?
Ольга, задумавшись, мысленно перенеслась в комнатку Вика, куда в апреле ее последний раз привозила Анна. Действительно, несколько пейзажей были хороши, хоть и воспринимались скорее как случайность, тем более что они ну совсем уж выпадали из стиля Вика, ведь его полногрудые розовотелые бабы с пауками на детородных органах и непонятные существа, совокупляющиеся с похотливо улыбающимися кроликами и котами, никак не вязались с тихими речными заводями, написанными в традиционной манере, и уж тем более с теми портретами изящной работы, на которых прикрывали свою нежную наготу юные натурщицы. Она хотела все это объяснить Дымову, но, подумав, решила, что уж лучше отвезти его к Вику да и посмотреть вместе с ним на его последние работы. Может, действительно в мире что-то изменилось настолько, что произошел сильный крен со стороны абсурда и «мнимой» пошлости, кто знает.
Ольга, оставив Дымова перед чашкой остывшего кофе, вышла к Анне и попросила ее организовать эту встречу.
– Но я не могу, – Анна тут же принялась шарить в кармане в поисках сигареты, – он не разрешил мне.
– Слушай, неужели это правда, что у Вика покупал работы сам Планшар? И ты молчала? Ты, которая знала, что я готовлю выставку, ты, которая видела, с каким трудом мне удалось выманить из Москвы Дымова, молчала? Да его, оказывается, только твоим братцем можно было вызвать еще полгода назад. Аня, неужели Вик так изменился?
Анна не знала, что ответить.
– Понимаешь, Вик – непрактичный человек, его могли бы обмануть.
– Да я не об этом! – Ольга уже была не в силах сдерживать себя и едва не накричала на Анну. – Неужели ты не понимаешь, что я имею в виду? Кто же так на него повлиял, что он переменил манеру письма? Ведь он сроду не писал пейзажей, он из города-то ни разу не выезжал, и ты прекрасно это знаешь. Ничего не понимаю.
