монархизма, что мы взяли из него самое дурное и смешаем с грязью самое святое… непростительно, сидя в кабинете злобствовать, клеветать и приговаривать уже обреченных на жесточайшую борьбу. Отдает ли себе отчет профессор Ильин в том, что в гордой слепоте своей клеймит он тех, кто поклялись все свои силы отдать на служение России и монархической идее… Если Иван Александрович же не знает, если он не понимает наших путей, если он считает, что мы заблуждаемся, то, что сделал он сам для того, чтобы предотвратить ту гибель, которую он нам так радостно пророчит. Чиста ли его совесть? Вместо того чтобы постараться направить нас на „путь истинный“, который он честно считает правильным (но которого, как непредрешенец, он никогда, между прочим, не предрешал и не указывал), он решил, что не стоит снижаться и марать руки в споре с нами… Но то, что он сделал было жалко: пощечину клеветнику, удар палкой по голове, нанесенный младороссу, продающему „Искру“, басни об избиении старушек и младенцев, он признал за „белый застенок“, за „правую стенку“, за „зверство на церковной паперти“. Откровения провокатора он принял за наше подлинное лицо. Он поверил и обрадовался: ему слишком хотелось и поверить, и обрадоваться»67.
Молодежь, свободную от «обломовщины» (я не вкладываю в этот термин какой-либо отрицательный смысл, трудно и нельзя судить тех, кто уходил от России, выбросившей их на чужие берега), увлекала новая идеология, свободная от «устаревших» революционных классовых подходов и идей и «прогнившей» буржуазности западных партий.
Георгий Дорн в своей политической исповеди, опубликованной в «Младоросской искре» в 1934 г. под названием «Как я стал младороссом» писал: «Я понял, что не отдельные личности, не классы и не народы влияют на исторический ход событий, а только те народы, которые создали в себе тот духовный двигатель, создающий подлинную культуру (а не цивилизацию), превращающий народ, – понятие этнологическое, – в нацию, т. е. в нечто органическое. Это не исключает, конечно, водительства какого-нибудь сословия или слоя, и это сословие или даже личность, будучи органической частью нации, является как бы показателем этой нации, а потому и осуществляют те задачи, из которых слагается исторический путь ее…
Каждая высокая идея тоталитарна, т. е. она должна быть движущей силой во всех областях, как в частной, так и в общественной жизни, а поэтому эта идея должна быть абсолютно реальной. Самым же реальным явлением в жизни людей всегда была, есть и будет метафизическая компонента нашего бытия… Монархическая идея базируется на религиозном моменте, а потому она является самой реальной и самой совершенной. Будучи учением, построенным на утверждении нравственных начал, монархизм немыслим без основ морали – без понятия о справедливости и понятия о праве. Из этого следует, что монархическая система немыслима также без справедливости социальной, а утверждение права (леке) приводит к легитимизму. Вот почему подлинная монархия должна быть социальной монархией, а подлинный монархист должен
