было каждое утро вскакивать по будильнику, чтобы потом восемь часов стучать молотком в кузне автопарка, не нужно было помнить о квартплате, техосмотре, дышать выхлопными газами и считать рубли от зарплаты до зарплаты. Острая сабля и вдолбленные в него стариком Вороном заклинания позволяли за одну схватку с нежитью заработать достаточно, чтобы месяц не заботиться о пропитании. Впрочем, нередко за выведенную наговором и зельем хворь, отпугнутых от дома кикимор и рохлей хозяева расплачивались гостеприимством, а кое-где, тряхнув стариной, ведун промышлял и кузнечным ремеслом. Берегини и лесная нежить, еще не распуганные возле больших дорог, берегли его сон; медвежья шкура летом, а меховые штаны с добротным бобровым налатником зимой спасали от холода; многочисленные озера и реки Руси давали спасение от летнего зноя. Потому бесконечный путь не был Середину в тягость: он постоянно подкидывал каверзные загадки, решать которые приходилось нередко с кровью и полным напряжением сил, после чего обычно следовал долгий покой – роздых после очередного приключения.
Единственное, от чего ведун не имел хорошей защиты – это от дождя. Ладно короткий летний ливень или гроза, которые можно пересидеть под густым деревом. Но вот морось, что способна висеть в воздухе бесконечные недели, а то и месяцы… Долгий нудный дождь впитывался в одежду, чавкал в ворсе шкуры, стекал по коже седла, не давал развести огонь, спокойно отдохнуть, превращал сушеное и вяленое мясо в заплесневелый мусор, высасывал соль из сала, заставлял коробиться упряжь. Спасением от подобной мороси могла служить только надежная, добротная крыша. Желательно – с печью и рублеными стенами. А еще лучше – с одинокой хозяйкой. Но подобного припаса на коня не навьючишь, с собой не увезешь. Искать надобно. Остаться же среди застарелых палов наедине с долгими осенними ливнями Середину отнюдь не улыбалось.
Как назло, на ближайшей прогалине Олег увидел, что ласточки носятся почти над самой землей, намекая на скорый дождь, и, тряхнув поводьями, полностью их отпустил: пусть гнедая сама решает, как быстро способна бежать, он принуждать скакуна не станет.
Лошадка затрусила спокойной рысью. На глазок – километров двадцать в час. Телеги обычно катятся со скоростью пешехода, а значит, неведомых путников он должен нагнать еще до полудня. Перекресток они проезжали сегодня, и большой форы набрать ну никак не могли.
Дорога тем временем пошла вниз, бор сменился тополиным редколесьем, а потом и вовсе низким березняком, каковой произрастает только на болотах – однако тракт оставался по-прежнему глинистым и сухим. Удивиться загадке природы Олег толком не успел, поскольку желтая лента запетляла между крупными валунами, забираясь на очередной холм, а там в свои права опять вступили сладковато пахнущие липовые заросли.
– По весне тут, наверное, воздух как мед пить можно, – покачал головой Середин, оглядывая уже начавшие облетать кроны. – А запах такой, что без противогаза и не войдешь.
Дорога теперь петляла постоянно, обходя невидимые
