боль. Вновь распахнув дверцу, Девкалион ввинтился на пассажирское сиденье и захлопнул ее за собой.
Ликвидация одного из парной команды и проникновение в транспорт заняло считаные секунды. Сбитый с толку водитель начал тормозить, лишь когда увидел, как партнера выдергивают из кабины. Девкалион, потянувшись к ключу, выключил мотор.
Удивленный, но не испуганный – эти новые репликанты, похоже, были бесстрашными, – водитель взревел и, сжав правую ладонь, ударил гиганта кулаком, но тот перехватил эту руку на середине удара, вывернул ее и сломал в запястье.
Водитель хрюкнул, однако не вскрикнул от боли. Грузовик продолжал двигаться по инерции, Девкалион же обхватил левой ладонью затылок противника, ударяя репликанта лицом о руль. Он бил его снова, снова и снова, всего дважды задев клаксон.
Петляющий грузовик быстро потерял инерцию, переднее левое колесо наехало на обочину, с трудом взобравшись на нее, и водитель прекратил сопротивление. Фургон наконец заглох, мягко ткнувшись передним бампером в фонарный столб.
Девкалион не сомневался, что репликант уже мертв, но для верности обхватил его удушающим захватом и сломал ему шею.
Два этих убийства нельзя было назвать убийствами. Истинные душегубства являлись прямым преступлением против человечества. Данные же образцы из ныне действующей лаборатории Виктора людьми не были ни в каком смысле этого слова. Мерзость. Монстры. Лабораторные крысы.
Девкалион вовсе не ощущал вины за их уничтожение, поскольку он в конечном итоге был тоже монстром, более ранней моделью в производственном ассортименте Виктора. Возможно, он в некотором роде очистился от скверны своих давних преступлений и возвысился благодаря векам страдания. Его можно было даже назвать монстром со священной миссией, но все же по сути монстром, продуктом гордыни Виктора, созданным из тел повешенных преступников как оскорбление Богу.
Подобно любому из новых творений его создателя, он мог быть таким же безжалостным и жестоким. Если война против настоящего мира началась, человечеству понадобится собственный монстр в качестве надежды на выживание.
Оставив труп сидеть за рулем, Девкалион вышел из грузовика. Даже в безветренную ночь такую погоду можно было назвать метелью, настолько густо сыпал снег.
Внезапно Девкалиону показалось, что падающие снежинки не отражают свечение уличного фонаря, наоборот, они сами излучают свет из глубины своей кристаллической структуры, словно стружки потерянной луны, каждая из которых обладает собственной долей лунного излучения. Чем дольше жил Девкалион, тем более волшебным он находил этот столь драгоценный мир.
Рассел-стрит, вторая главная улица, выглядела пустынной без машин и пешеходов. В этом квартале были закрыты все магазины. Но свидетель мог появиться в любой момент.
Девкалион прошел назад по следам шин и остановился возле того, кого вышвырнул из фургона. Несмотря на раздавленное
