гроза его вполне устраивает. Если бы еще этот проклятый дождь прекратился…
Пересекая комнату в направлении окна, он вдруг стал, как вкопанный. За письменным столом в центре комнаты неподвижно сидел человек, безмолвно наблюдая за каждым движением генерала. Холодный его взгляд был слепым, как у мертвеца, да и сам он едва ли казался живым, и, лишь освободившись от остолбенения и приглядевшись, сеньор Леонорис понял, что человек этот жив и дышит. “Он находился здесь с того момента, как я вошел, – осознавал генерал. – Сидел на своем месте и не издал ни звука”. Несколько секунд Пабло рассматривал темный силуэт, пытаясь понять, что за злая шутка здесь разыгрывается. “Может, мне дали ключ не от той комнаты?” – предположил он. Слишком много предположений было на сегодня. Наконец он решил получить прямой ответ.
– Ты кто такой?
Незнакомец пошевелился, словно ожившая каменная статуя, слегка наклонил голову набок, изучая генерала с нескрываемым интересом. Когда он заговорил, голос его оказался спокойным, с толикой хрипоты, и громким ровно настолько, чтобы его не заглушал шелест дождя за окном.
– Мы – те, кто, к удаче вашей, больше всего вам необходим в нынешний трудный час.
Это был мужчина средних лет, с продолговатым бледным лицом, острыми скулами, недлинной ухоженной бородой и усами. Высокий нордический лоб перечеркивала глубокая морщина в форме птицы, какими их изображают дети на своих простеньких рисунках. Обладая северно-европейской внешностью, он, однако, говорил без капли акцента.
“Чертовщина какая-то”. Генерал ударил по карманам на предмет мобильного, но тут же вспомнил, что отдал его Санчо, спасаясь от разговора с женой. Не теряя самообладания, он подошел к столу, снял трубку телефона, намереваясь вызвать дежурного, чтобы выяснить, что делают посторонние на территории военной базы, и раз и навсегда поставить точку на сегодняшнем безумном дне.
Сеньор Леонорис услышал гудки. Он не мог спутать их ни с какими другими. Те самые гудки, на которые он наткнулся, когда пытался дозвониться в Санта-Креспо. В комнате было сухо и тепло, но по шее Пабло пробежал противный мокрый холод.
– Связи нет, генерал. Она появится, как только вы будете готовы дать ответ.
На короткий миг молния осветила комнату, но черты неизвестного остались такими же затемненными, как если бы тень падала на него откуда-то сверху. Вся его фигура казалась размазанной в ночной мгле, размытой, будто на еще свежей картине, куда художник неосторожной рукой плеснул воду. Незваный гость был одет в простой официальный костюм, цвет которого сливался с общим фоном. Если бы не белые манжеты и воротник, генерал и вовсе потерял бы его из виду. Мужчина держался степенно, как на важном заседании, сложив руки перед собою. Его пальцы украшали два перстня. Один представлял собой вьющуюся розу с человеческим черепом в центре соцветия, а печать второго изображала некий остроконечный треугольный знак, разглядеть который детальней не представлялось возможным из-за скудного освещения.
