нас, что среди псоглавцев был такой предостойный месьё, как святой Христофор. До крещения он звался Репрев и был груб, свиреп и язычник. После же прославился славными деяниями, принял мученическую смерть и был причислен к лику святых.
– В семье не без урода, – пожал плечами Яромир. – Вон, нынешний вожак псоглавцев тоже Репревом зовется. У них это имя каждый пятый носит. Но сомнительно мне, что его к лику святых причислят…
Полкан что-то неразборчиво проурчал. Буслаев, с вызовом глядящий на обступивших его немецких витязей, подбоченился и спросил:
– Так цо ты там мне сказать-то хотел, Яромирка?
Яромир почесал в затылке и изложил последние вести с восхода. Про вконец потерявшего совесть Кащея, про убиенного князя Игоря и разоренный Ратич, про пожженный Горынычем Владимир…
Бова слушал молча – ему уже все рассказал Финист. Именно поэтому граф д’Антон и пустился в путь с дружиной христовых воинов – постоять за людской род, совершить подвиг.
Добрый аббат Теодорих просил непременно прислать из Тиборска голубя с подробным письмом и обещал отправить еще рыцарей, буде окажется, что русам не выдержать натиска. Мудрый монах понимал, что если беда и в самом деле значительна, следующими после русских герцогств станет Ливония. Рижское епископство слишком мало и слабо, в одиночку оно точно не выстоит.
Значит, лучше послать помощь русам. Они, конечно, схизматики, почти что язычники – но все же христиане. Если на их стороне будет орден братьев меча – на их стороне будет Бог.
А вот Буслаев аж покрякивал, да пофыркивал. Он и впрямь не так давно вернулся из долгого путешествия в град Иерусалим, и последних вестей еще не ведал.
Уяснив весь расклад, Вася почесал лохматую головищу, шумно втянул носом кровавую юшку и протянул:
– Кащея воевать, гришь?.. Даже не знаю… Цо, королевиц, поедем?
– Я не есть королевич, я сын графа! – сердито поправил Бова.
– Нам и графья сгодятся, мы не капризные! – махнул рукой Буслаев. – Поедем или нет?
– Поедем. Но вначале выпьем.
– Вот недавно я тебя знаю, королевиц, а уже люблю, как родного! – восхитился Буслаев. – Давай, Яромирка, не беспокойся ни о чем больше. Сам Вася Буслаев на твоей стороне! Пошли с нами бухать!
– Пошли! – радостно согласился Иван.
Яромир укоризненно покачал головой. Но солнце было уже низко, брюхо старого добра не помнило, а один лишний день ничего не менял.
Зима впереди еще долгая…
Наутро княжич с оборотнем сидели помятые, помурзанные. Буслаев с Бовой едва не перевернули корчму вверх ногами. Витязи до первых петухов жрали хмельной мед и горланили немецкие песни – а еще Христовы воины. Даже угрюмый псоглавец после шестой чарки развеселился и пошел отплясывать, выкидывая залихватские коленца.
Яромир падал с ног. Он уже сутки не оборачивался волком, и человечья личина была в изнеможении. Хотелось завалиться на полати и задать храпака.
Иван выглядел пободрее,
