скрестились на Баюне. Кот досадливо поерзал, стараясь прикрыть уже наполовину перегрызенную веревку на передних лапах. Хвост он спрятал под себя, уши прижал и жалобно мяукнул:
– Отпустите меня, суки, я вам больше зла делать не стану! Внукам своим заповедаю, чтоб больше ни одного человека не тронули.
– Врешь ведь, киса, – задумчиво молвил Яромир.
– Да ни в жисть! Да вот тебе хвост на отрубление!
– Не ври, котейко, не ври, – пробасил Муромец. – Губа не дура, язык не лопатка – знает, что горько, что сладко. А речи у тебя хоть и сладкие, да яд в них.
– Так что же, все-таки на шапку меня?! – ужаснулся Баюн. – На шапку?!
– Да не, зачем же на шапку-то… – почесал в затылке Иван. – Вон ты здоровый какой… Тут целая шуба выйдет!
– Не надо, Иван, не убивай меня, сука, я тебе еще пригожусь! – взмолился кот.
– Хе, это зачем ты нам пригодишься-то? – хмыкнул Яромир.
– А что, давай возьмем его с собой! – предложил Иван.
– Это зачем еще? – повторил Яромир.
– Так пригодится!
– Чем он может нам пригодиться?
– Да ты глянь, какой он здоровый! Если ты вдруг притомишься, я на нем поеду!
– Ездовых котов не бывает! – возмутился Баюн. – Ты мне спину сломаешь, сука жирная!
Яромир с Муромцем смерили его пристальными взглядами и согласно покивали. Не хватит у Баюна силенок, чтоб человека увезти. Это Яромир в такого громадного волчару оборачивается, что и двоих легко поднимет. Иные кони мельче бывают.
А Баюн пусть и покрупнее обычного лесного волка, да хребтина слабовата, спина тонковата. Хотя на Кащеевых харчах он здорово отъелся – и раньше-то сытый был, упитанный, а теперь вовсе ряха такая, что в дверь не пролезет. От души лопал, видать – дней-то прошло всего ничего.
И все же маловато. Ребенка покатать еще сгодится, но Иван – детина крупный, кровь с молоком.
– Думаешь, не получится? – огорчился княжич, почесывая кота за ухом. Тот злился, матерился сквозь зубы, но против своей воли мурчал. – Может, тогда просто с собой его возьмем? Ну вместо собаки, например… Пусть для нас дичь ловит!
– А может, мне тебе еще сапоги чистить?! – громко возмутился Баюн. – Не пойду я с вами никуда, суки! Не пойду!
– Ну тогда выбор у тебя простой, киса, – хлопнул в ладоши Яромир. – Либо мы тебя прямо здесь удавим, либо Иваныч тебя к коню привяжет, да обратно во Владимир отвезет, князю на потеху. Снова будешь у дуба на цепи сидеть. А отпустить тебя, уж прости, никак не можно.
Баюн надрывно замяукал, косо поглядывая на Ивана. Тот, самый жалостливый, принялся гладить огромного котяру, а тот щурился, примеривался, как бы этак половчее цапнуть.
Веревки на лапах дюже мешали…
– За что вы так со мной, суки?! – всхлипнул кот. – Я устал, окорябался и кушать хочу!
– Бедный котик… – тоже всхлипнул Иван. – Ну вот на тебе колбаски!
