а Владимир Андреевич сидел, сгорбившись, как вопросительный знак, не обращая внимания на шум и беготню у себя за спиной, а солнце, выглянув из-за тучи, на мгновение пригрело трех голубей, склевывавших крошки около скамейки, на которой сидел Владимир Александрович, сгорбившись, как вопросительный знак.
И – раз, и еще раз, далее – как получится, так или иначе, вообще-то и…
быстро взглянув, проходит мимо; глаза, как двоеточие, упавшее набок, прямая линия носа и нежная линия губ, в овал лица вписанные слова; и всё же она проходит мимо, быстро взглянув, вздрогнув, и уходит, как сквозь двоеточие, и идет между стволами деревьев; лесная тропинка пересекает просеку, извивается, мощные корни выпирают из земли, образуя петли и полукруги, а она проходит, быстро взглянув из-под изогнутых бровей, и удаляется; в небе остается двоеточие проплывающих облаков, в траве – запах земляники, а она – в чешуе отблесков, в панцире света, в броне воздуха, в лучах солнца проходит между стволами деревьев, быстро взглянув, и ее следы, как упавшее двоеточие, сквозь которое видны грозовые лиловые тучи, светлеющие по краям.
Вот и все, пожалуй, тем не менее, так уж получилось, все-таки…
в последних строках моего письма позвольте Вам напомнить, что нельзя забывать о точке, которая располагается на ладони, там, где сходятся указательный и средний пальцы, именно туда попала пуля, когда я вскинул духовое ружье, а Вова поднял руки, закрывая лицо, а я нажал на спусковой крючок и выстрелил, а Инга что-то кричала, прижимая к груди какие-то тряпки, а потом я ударил его прикладом наотмашь, и он упал, а Инга продолжала кричать, когда я стащил ее с кровати на пол и начал бить ногами, стараясь попасть по животу, и мелкие точки покрывали ее большие груди, мелкие точки сливались в одну, и точка заслоняла свет и надвигалась, надвигалась, и вот теперь я пишу Вам в последний раз, простите, тетенька, подлеца, пора поставить точку, жизнь завершилась, завтра уезжаю, не скажу, куда, в некую географическую точку, не ищите меня, Арнольд – и он с усилием нажал на бумагу, и чернила образовали огромную кляксу, изображавшую конец пути, символическую черную точку.
Случайная пьеса
Занавес поднимается.
На сцену выходит Пырск.
Пырск. Пырск! Пырск? Пырск?! Пырск!! Пырск…
Пырск уходит.
Занавес опускается. Зрители в зале терпеливо сидят, ожидая продолжения спектакля.
Пьеса №
Занавес поднимается.
Занавес опускается.
Занавес поднимается.
Занавес опускается.
Занавес поднимается.
Занавес опускается.
Занавес поднимается.
Занавес опускается.
Занавес поднимается.
Занавес опускается.
Занавес поднимается.
Занавес
