хвост.
Это был Тутмос, первый щеголь в Мемфисе, даже в походе не забывавший наряжаться и натирать себя благовониями.
– Здравствуй, Рамсес! – вскричал щеголь, энергично расталкивая офицеров. – Представь себе, твои носилки куда-то запропастились. Придется сесть в мои; они, правда, недостойны такой чести, но и не столь уж плохи.
– Я сердит на тебя, – ответил царевич. – Ты спишь, вместо того чтобы заботиться о войске.
Щеголь удивленно посмотрел на него.
– Я сплю?… – воскликнул он. – Пусть отсохнет язык у того, кто говорит подобную ложь. Я знал, что ты прибудешь, и уже целый час одеваюсь и готовлю для тебя ванну и благовония…
– А тем временем солдаты идут одни.
– Как? Неужели я должен командовать колонной, в которой находятся военный министр и такой полководец, как Патрокл?…
Наследник престола ничего не ответил, а Тутмос, подойдя к нему, тихо заговорил:
– На кого ты похож, сын фараона?! Без парика, волосы и платье в пыли, кожа черная, вся потрескалась, как земля летом!.. Досточтимая царица-мать прогнала бы меня, если бы знала, в каком ты виде.
– Я просто устал.
– Так садись в носилки. Там тебя ждут венки из свежих роз, жаркое из дичи и кувшин кипрского вина. А кроме того, – прибавил он еще тише, – я спрятал в обозе Сенуру…
– Она здесь?…
Блестящие глаза царевича затуманились.
– Пусть войска проходят, – продолжал Тутмос, – мы тут подождем ее.
Рамсес словно очнулся.
– Отстань, искуситель!.. Ведь через два часа сражение.
– Ну, какое это сражение!
– Во всяком случае, решается вопрос о моем командовании.
– Пустяки! – улыбнулся щеголь. – Я готов поклясться, что еще вчера военный министр отправил царю рапорт с предложением дать тебе корпус Менфи.
– Все равно сегодня я не могу думать ни о чем другом, кроме армии.
– Ты помешан на войне! А на войне человек месяцами не моется, чтобы в один прекрасный день погибнуть. Брр!.. Ты хоть посмотрел бы на Сенуру. Только взглянул бы на нее…
– Нет! – ответил Рамсес решительно. – Вот поэтому и не хочу видеть…
В тот момент, когда из-за греческих шеренг восемь человек вынесли огромные носилки Тутмоса, приготовленные для наследника, со стороны головного отряда прискакал всадник. Он спешился и побежал с такой быстротой, что на груди у него зазвенели изображения богов и дощечки с их именами. Это был запыхавшийся Эннана.
Все повернулись к нему, что, по-видимому, доставило ему удовольствие.
– Царевич, божественные уста! – воскликнул Эннана, склоняясь перед Рамсесом. – Когда согласно твоему высокому приказу я ехал во главе отряда, внимательно следя за всем, мне попались на дороге два дивных скарабея. Священные жуки катили поперек дороги глиняные шарики, направляясь к пескам.
– Ну и что же? – перебил
