style="font-size:15px;"> Свой визуально-аэро-свето-звуковой перфоманс (он сам выговорил только с третьего раза) Изьяр, естественно, посвящал дочерям богини Геи – женщинам.
Действие состояло из пяти основных частей:
• аллегро – девочка-ребенок,
• скерцо – девушка в соку;
• анданте – женщина-мать,
• модерато – старуха.
Пятая часть никакими музыкальными терминами не сопровождалась, но поскольку иллюстрировала рождение и смерть женщины нового тысячелетия, то преподносилась в этом квинтете как основная.
Сказав все это, Изьяр попросил у присутствующих извинения, пригасил свет и удалился. Когда он появился в сопровождении сногсшибательной спутницы, всем стало понятно, что действо обещает быть интересным сверх ожидаемого.
Головы обоих сверкали шлемами космонавтов будущего, а тела стягивали серые комбезы с балконами карманов. Создалось впечатление, что в мансарду случайно забрели инженеры-механики автоматизированных систем управления с какого-нибудь из заводов «Пежо».
Парочка прошлась по галерее, раздавая заскучавшему было народу футуристическое подобие очков (без стекол и дужек – во время представления их полагалось держать на переносице). И тут всем стало окончательно ясно – действие, ранее заявленное как инсталляция, грозит быть великолепным намного сверх ожидаемого.
И началось.
Когда свет в галерее померк до непроглядности, а тишина заслонила собой даже протестный, по случаю скомканного выступления, храп уснувшего поэта Эрастова, воздух колыхнула музыка. Горловое пение тунгусских шаманов мерно перетекло в ритмичные удары по эфиопским тамбуринам. Одновременно опоясывающая всю конструкцию гирлянда елочных фонарей задрожала разноцветными огнями. Вторя им, с потолка цветным водопадом брызнула цветомузыка.
К тамбуринам присоединились духовые, вступили струнные, и Изьяр с его таинственной спутницей одновременно ударили по кнопкам на том коробе, что больше походил на пульт управления, нежели на эскимо на палочке. Синхронно с их действиями, заглушая собой стройную мелодию, явился другой звук. Низкий, внутриутробный, нервный, он исходил от пола. Его издавала черная коробка размером с дамскую сумочку. Она ревела и, как раненый заяц, скакала по полу, и только торчащие из боков провода не давали коробке возможность покинуть галерею. В «зайце» посетители без особого труда опознали дешевый китайский автонасос.
В той части конструкции, что соединялась с пультом управления трубами и шнурами, начались локальные изменения. Зашевелилось на палубе инвалидного «судна» нечто тонкое и серебристо-блестящее. Оно приподнялось, сползло, и на свет явился резиновый шарик. Подстегиваемый энергичными трудами зайца-насоса, он быстро рос в размерах, раздувался и крепчал.
И каждый,
