кладбища. Тосковал. Без бабушки в доме стало как-то пусто. Когда она еще здоровой была, да могла что, слышишь посуда гремит, станок ткацкий стучит. Тук-тук, тук-тук. Не стало ее. Пошел он тут в лес, думал собрать грибов или ягод. Или корешков накопать. Дед показывал ему, какие целебные или съедобные, что можно из леса прихватить с собой. Ушел он в лес, да задержался. Задумался, увлекся. Смотрит, оно уже темнеть стало. Далеко зашел. Домой поспешать не стал. Веток навалил, на них ноченьку и проспал. Когда поутру зашел в деревню, дом их на окраине, глядит, а там одни головешки дымятся. Бросился к дому, там ничего не осталось. И банька вся разрушена. Вот эта сараюшка старая только и осталась. Сел он возле баньки и заплакал. А тут староста подошел.
– Ты это, дурачок, не сиди тут. Не надо.
– А что, что случилось?
– Не видишь что ли? Подожгли тебя. Уходить тебе надо. Не жить тебе тут. Обнаружат, прибьют кольями. Спрячься где, а ночью и уйди от беды подальше. Не хочу я брать грех на душу. Светлый не простит. Спрячься и никому не говори, что видел меня. А то и мне достанется. Говорят, ты – колдун. Вроде Темный тебя прислал. Врут, конечно. Но народ у нас темный. Гляди, грядки твои как зеленеют. У кого ничего, а у тебя…. Вот и говорят, что Темный тебе помогает. Ночами орудует на твоем огороде. Давай от беды, парень. Давай.
– Так куда мне идти?
– Куда хочешь, только побыстрей. В город куда. В столицу топай. Там народа много, не сыщут. Может, и работу найдешь. Руки у тебя работящие. Прокормишься. Давай, от греха. Я пошел.
Староста, оглядываясь, ушел. Кайрос огляделся, заметил камешки, о которых бабка говорила. Отвалил камень, точно, ямка под ним. И тряпица. Забрал он эту тряпицу, сунул в карман. Куда идти, где прятаться. Вот он и забился в этот старый сарай. Лежит, смотрит на небо, когда зажгутся звездочки, чтоб потихоньку выйти из деревни. Вот и ночь опустилась на землю. Зажглись звезды. Одна из звезд заглядывала в дырку на крыше. Светит так. Пора, решил он. Выглянул из сарая. Никого нет. И окна в домах уже не светятся. Не свечей, ни лучин никто не жжет. В деревне рано спать ложатся и рано встают. Такой порядок заведен. Он тихо и осторожно пошел по улице. Ни одна собака не залаяла. Слышали они его, но свой ведь идет. Они его любили. Парень вышел за деревню на другой край и по дороге зашагал прочь от родимого гнезда. Оглянулся еще раз, бросил взгляд на темное пятно деревни, где когда-то жил. Вздохнул, махнул рукой. Повернулся и пошел. Нет у него здесь больше ничего. Шел, куда глаза глядят, куда ведет дорога. Утром сельчане встали рано. Вчера они так и не обнаружили колдуна, этого дурочка. Сбег что ли. Да и староста говорил:
– Сбежал ваш колдун. Что его искать. Почуял и сбежал. Увидел, хату спалили и сбежал. Ищи его теперь. Где-нибудь по лесам мыкается. Где нечисть орудует.
Так и порешили, сбежал. А огород остался. Вон сколько нарастил, нечестивец. Не пропадать же добру. Вот кто и начал из соседей, что созрело, то забирали. Кто что успеет. Растащили быстро. И в пищу это пустили. Ох, ведали б они. Кто
